Экстремальная любовь - [6]

— Тс-с-с…

Он положил палец ей на губы, и она вздохнула, расстроенная своим неуместным признанием. Рискнув мельком взглянуть ему в лицо, она не увидела в его глазах ни сожаления, ни раздражения, ни любопытства. Она увидела понимание, и это ее еще больше привлекло к нему. Этот парень был особенным.

— Вы не должны мне ничего объяснять.

Он погладил ее щеку, шею…

— По-моему, вы удивительная, и если вы собираетесь провести ночь со мной, думаю, мне очень повезло.

Ава совсем растаяла бы от возрастающего желания, если бы Роман не поддерживал ее за талию, когда они пошли к лифту.

Она не говорила, не могла, сердце билось так часто, что она едва могла слышать собственные мысли. Когда они подошли к лифту, он мягко обнял ее, и она прижалась к нему.

— Вы уверены в этом?

Она не была уверена в том, что нужно выбрать своей профессией экономику; она не была уверена в том, что ей нужно выходить за Леона; и она совершенно была не уверена, что делать дальше со своей карьерой; но это — единственное, в чем она была уверена сегодня.

— Нам в комнату 1620.

Она едва сдерживала дыхание, он ввел ее в лифт, нажал кнопку шестнадцатого этажа и нежно поцеловал в губы.

— Здорово, — сказал он.

Они стояли как молчаливые часовые, смотрели на панель, отсчитывающую этажи от двадцать седьмого до шестнадцатого, и когда лифт остановился и двери отворились на шестнадцатом этаже, Ава могла поклясться, что испытала такой прилив адреналина, который не смог бы вызвать даже прыжок с моста.

Глава 3

Чтобы выпутаться из этой ситуации и сбежать, у Романа была ровно минута. Как много раз он отказывался от прыжка из-за неблагоприятных условий? Или менял расписание и переносил подъем в гору на другой день из-за порывистого ветра? Так много, что и не сосчитать, и теперь у него было точно такое же чувство, которое говорило: что-то идет не так.

Он знал, что это было. Несмотря на решительность Авы, в ней чувствовалась какая-то уязвимость. А он был сыт по горло своей нервозной мамочкой. Она считала, что именно из-за нее он улетел в Австралию, чтобы быть как можно дальше.

В Аве, правда, было больше силы, чем в Эстель. Но он еще не отошел от эмоционального потрясения при общении с матерью, и у него не было желания с ходу впутываться в другую рискованную ситуацию, даже на одну ночь.

Ава практически повисла на нем, пока они шли по коридору к ее комнате. А его мучили сомнения, что же ему выбрать: если он позволит ей предаться страсти с незнакомым человеком, это может обернуться нервным потрясением для нее, а если он сейчас уйдет и оставит ее перед дверью, то даст этой женщине еще один повод сомневаться в себе.

Она бы стала вспоминать все детали их встречи у бассейна и пришла бы к ложному выводу, что сказала или сделала что-то неправильно, что его оттолкнуло.

Роман не хотел причинять ей боль, он и так видел, что жизнь ее помучила. Быть дочерью премьер-министра, должно быть, не сладко, не говоря уже о положении супруги дипломата. Тот факт, что она набралась мужества пригласить его в свою комнату на ночь, говорил о многом.

Месяц как развелась, ей нужно было почувствовать новообретенную свободу. Ей предстояло утвердиться в своей женской независимости, а он предполагал, что с независимостью у нее раньше было совсем неважно.

Разумнее было бы проводить ее до двери комнаты, поцеловать на ночь и пожелать спокойной ночи. Ей совершенно не нужен сейчас парень, который в совершенстве научился убегать от действительности. Он бы убежал даже от намека на что-нибудь глубокое и постоянное. А Аве нужно было что-то более серьезное. Ей нужен был хороший парень, который нянчился бы с ней в этот непростой период, парень, который вернул бы ей уверенность в себе, который был бы здесь только из-за нее. Он совершенно точно знал, что он не был таким парнем.

Ему нужно проводить ее до комнаты, попытаться уверить, что он провел чудесный вечер, и уйти. Решение было принято. Роман искоса взглянул на Аву, и у него на душе заскребли кошки.

Капельки воды падали с волос, обрамлявших ее сияющее лицо, кожа до сих пор была влажной. Ее тело полностью окутывал объемный халат из отеля, но он помнил каждую его интригующую деталь: изгиб талии, холмики ее бедер, ее гладкие ноги цвета карамели, ее груди… Напряжение где-то внутри все росло, подавляя его решение оставить ее и уйти.

— Почти пришли.

В ее голосе слышалась дрожь от тщательно скрываемого волнения, и в эту секунду он окончательно отказался от своего намерения уйти.

Уязвимость Авы сначала отталкивала Романа, но, когда он услышал в ее голосе дрожь, почувствовал ее ранимость и трепетность, ему непреодолимо захотелось обнять ее и никуда не отпускать всю ночь.

Он не был любителем дамочек, попавших в трудную ситуацию. Ему хватало матери, Эстель, которая привыкла им манипулировать. Она была одинокой и никогда не давала ему забыть о себе. Нет, у него обычно были уверенные в себе, яркие женщины. Женщины, знавшие свои сильные стороны и умевшие ими пользоваться. Женщины, похожие на него. Такие женщины любили быть в центре внимания и рисковать. Но он почему-то сомневался, связываться ли с этой наивной разведенной женщиной, которая хотела протестировать свою новообретенную независимость.