Экстрасенс - [8]

Мимо этих уставших людей катил автобус, забитый ящиками с приборами, в котором сидели слегка захмелевшие представители Академии Наук. Алик пить вообще почти не умел, да и не любил, ему достаточно было рюмки, чтобы лицо его раскраснелось. Аспирант Саша, хотя выпить и любил, был настолько выбит из колеи происходящими событиями, что забился на заднее сидение и слегка затравленным взглядом ловил скрывающиеся в темноте очертания города, изредка прислушиваясь к разговору начальников. Директору же выпитая доза была как слону дробинка и, честно говоря, хотелось добавить.

– И вот, – рассказывал он недавно услышанную историю, – лежит он в реанимации, врачи констатировали клиническую смерть, в зрачках реакции никакой… – Речь шла о совершенно скандальном случае, который произошел в Киеве несколько лет назад с крупным ученым, основателем знаменитого Киевского института. – Тут приходит какая-то деревенская бабка, типа тех, которые снадобья изготовляют, и говорит, дайте мне над ним, родименьким, поколдовать, руками поводить. Ну, врачи морщатся, но родные просят, чем черт не шутит, в такой ситуации мозги отказывают. И что ты думаешь? Через десять минут он открывает глаза, приподнимается на кровати и в полном сознании расспрашивает о том, как дела в Институте, разговаривает с родными. И в сознании находился еще почти сутки. Врачи с ума посходили, у него уже рефлексов никаких не осталось.

– Сережа, послушай, ведь ты же ученый с мировым именем, но как такое может быть? – А хрен его знает, может поля какие-то. – Поля? Ну хорошо, какие? Электромагинтные? Радиоволны, что-ли? Погоди, погоди, руки-то у нее теплые, как у всех, может быть инфракрасное излучение, как грелка или горчичник. Электричество, статика например. Кожа у человека сухая, помнишь, как по синтетическому ковру пройдешься, тебя потом дергает. Конечно, электростатика. Может быть у человека есть какие-то особые рецепторы или механизмы чувствительности к слабым полям? Вот птицы прекрасно ориентируются по магнитному полю Земли, и рыбы тоже. Так, дай подумать. Что еще? Химия, может быть выделения какие-то, даже запах. Акустика, инфразвук. А ты знаешь, это мне уже не кажется таким уж бредом. Просто у человека может быть какая-то чувствительная система, о которой медицина не подозревает. Занимаются же китайцы иглоукалыванием, акупунктурой. Подожди, а магнитные поля? Ведь и сердце, и мозг и мышцы, в конце концов, по ним пробегают электрические импульсы. А где электрическое поле, там и магнитное. – Вот, вот Алик, видишь, ты и загенерировал. Послушай, чего бы там за этим не стояло, момент удачный. – Сергей Васильевич подозрительно оглянулся на Сашу, поджавшего под себя ноги и глядевшего в окно на проплывающие мимо огоньки. – Это до ЦК дошло, их там всех какая-то баба на ноги поставила. Можно под это дело лабораторию создать, финансирование дают, помещение выделяют. Будет полной глупостью от такого отказаться. Послушай, а что если мы тебя заведующим этой лабораторией поставим? Я через дирекцию протолкну. А то что, так и будешь научным сотрудником до пенсии в подвале болтаться со своими приборчиками?

При этих словах Алик приоткрыл рот, но так ничего и не успел сказать, так как автобус зашуршал шинами по гравию и остановился около особняка с белыми колоннами.

– Добро пожаловать, товарищи, – на пороге стояла дама внушительных размеров в строгой юбке и сером пиджаке с золотыми пуговицами. – Я проведу Вас в комнаты, с дорожки поди умаялись? Ванну примите, попарьтесь и приходите поужинать в зал, стол уже накрыт.

Хрустели постели накрахмаленными простынями, старые, невесть откуда взявшиеся голландские печки с изразцами радовали душу, а зал, а зал… Потолок, покрытый росписями, золотые ангелочки, резьба деревянная, богатый барин когда-то жил в этом доме. А стол, один стол уж чего стоил, с белой крахмальной скатертью, свежими срезами невесть откуда в Ленинграде взявшихся лимонов, красной жирной лососиной, зеленью, запотевшими бутылками с водкой и коньяком.

Аспиранту Саше при виде накрытого стола с явствами поплохело, и он опустился на стоявший в сторонке стул. Алик широко открыл рот, а директор решительно подошел к столу и налил стопку водки. – Ну, ребята, не подкачайте, – он залпом выпил, подцепил вилкой кусок красной лососины, закусил, и с размаху похлопал замершего Алика по плечу. – Смотри, лови свое счастье. Раз в жизни такое бывает…

Утром ждал их крепкий кофе с бутербродами, поданный ко входу автобус пах пустотой, железом и дермантиновыми сиденьями. Через сорок минут были они на месте. Работать командированным предстояло в странном помещении, напоминавшем подвал, да собственно это и был подвал, только просторный и освещенный ярким светом люминисцентных ламп, с широким столом, несколькими кинокамерами, и окруженный странного вида молодыми людьми в одинаковых, сероватых с голубым отливом костюмах.

У Алика после вчерашних излишеств болела голова, но он упорно распаковывал привезенный из лаборатории хлам. Светились зеленоватым светом экраны осциллографов, красным лучиком вспыхнул и ожил лазер, качались стрелки на усилителях, словом все было готово к исследованию неизведанного.