Экстр - [9]

Лорд Николос явно рассматривал страх Мер Тадео как нечто несбыточное, но с другими дело обстояло иначе. Кагами Ито и Валентина Морвен обсуждали с фарфарскими купцами Войну Контактов и прочие войны, оставившие свой след на Цивилизованных Мирах. Но тут Мер Тадео, взглянув на цветовые часы, вправленные в золотое кольцо у него на мизинце, хлопнул в ладоши и объявил:

— Пилоты, специалисты, дорогие гости, время почти пришло. Прошу вас наполнить ваши кубки, чтобы я мог произнести тост.

Музыкальные пруды на газонах перестали играть и загудели, точно жидкие гонги. Их звук разнесся по всему саду, и десять тысяч человек как по команде повернулись на восток и подняли глаза к небу и затем ринулись к винным фонтанам, спеша налить бокалы.

Кагами Ито, Зондерваль и другие, кто был рядом с Данло, тоже устремились к Фонтану Фортуны. Слуги в общей давке разносили блюда с искусственным мясом, чили, сырами, сладостями, холодными компотами и разными экзотическими фруктами, которыми славится Фарфара. Данло заметил, что почти все эти слуги рыжеволосые и белокожие, с бледно-голубыми глазами: всю фарфарскую прислугу набирали на Торскалле. Своими льдистыми глазами они злобно пронизывали гостей, у которых хватало смелости попросить перечных орехов или кружку кофе. Сейчас, после воззвания Мер Тадео, они раздавали гостям хрустальные бокалы, на которые прежде норовили дохнуть или оставить на них отпечатки своих пальцев. Данло, получив наконец свой, прошел к западному краю фонтана, где народу было меньше всего. И там, среди запахов цветов, вина, шелка и пота, он уловил жуткую струю масла каны.

От этого хорошо знакомого ему запаха он застыл неподвижно, как зверь в лесу, пропуская людей мимо себя. Поворачивая голову влево и вправо, он втягивал воздух. Масло каны сильнее всего ощущалось с северной, наветренной стороны где протекала река. Данло, продолжая принюхиваться, отошел от фонтана и двинулся к каменной ограде на краю обрыва. Выбравшись из толпы, он сразу же увидел у стены одинокую фигуру — воина-поэта в шелковом плаще, переливающемся всеми цветами радуги. Запах усилился. Все воины-поэты душатся маслом каны, стимулируя свою жажду жизни и смерти.

— Здравствуй, — сказал Данло, подойдя к нему. — Мне кажется, ты следишь за мной, да?

Воин— поэт, небрежно облокотившийся на каменную стенку, улыбнулся ему. На мизинце его левой руки, державшей бокал с вином, полыхало огненно-красное кольцо. Такое же кольцо, как ни удивительно, украшало мизинец правой. Ее воин-поэт держал у отворота плаща, как бы готовясь в любой момент выхватить из потайного кармана отравленную иглу, или дротик, или страшный длинный нож — то, что воин-поэт всегда носит при себе.

— Ты Данло ви Соли Рингесс, — произнес он своим чудесным голосом, на удивление мирно и очень уверенно. — Позволь представиться: меня зовут Малаклипс Красное Кольцо с Кваллара.

Данло подобающим образом поклонился, а Малаклипс отошел от стены и с безупречной грацией отдал ему поклон. Данло отсчитал девять ударов сердца, пока Малаклипс стоял и смотрел на него. Воин-поэт держался спокойно, почти неестественно спокойно, как будто волшебным образом преобразился в тигра, не боящегося никаких других зверей, а уж человека тем более. Он и правда походил на некое волшебное существо, намного превосходящее человека, невероятно мудрое и невероятно остро ощущающее и себя, и Данло, и всех присутствующих здесь людей, и все растения в саду. Данло уже встречался однажды с воином-поэтом, и Малаклипс, нечеловечески быстрый и красивый, казался близнецом того давнего — ведь все воины-поэты делаются из одинаковых хромосом. Но чувствовалось в Малаклипсе и отличие, нечто свое, особенное, невероятная сила жизни — быть может, даже величие души. Судя по седине, тронувшей на висках его блестящие черные волосы, он был старше Данло не менее чем на пятнадцать лет, а для воина-поэта такой возраст уже старость. А тут еще и кольца. Особенно выдающиеся воины-поэты могут иметь одно красное кольцо, но еще никто из них за исключением одного, насколько знал Данло, не носил сразу двух.

— Зачем ты за мной следишь? — спросил наконец Данло.

Прекрасные черты Малаклипса озарила прекрасная улыбка.

— Ты же видишь, что ничего похожего я не делаю — просто стою здесь, любуясь этим чудесным видом и странными чужими звездами. Ты сам ко мне подошел. Тебе не кажется, что это странно? Большинство людей старается держаться от нас как можно дальше, а не искать нас.

— Видно, такая моя судьба — искать воинов-поэтов.

— Странная судьба. Было бы куда естественнее, если бы это я искал тебя.

— Меня? Но зачем?

— А ты не знаешь?

— Я не знаю, хочется ли мне это знать.

Малаклипс поднес бокал с вином к носу и вдохнул аромат.

— Ты на Квалларе знаменит — по двум причинам. Ты один из немногих, кому удалось победить воина-поэта, — и единственный, кто сделал это еще ребенком.

— Мне было шестнадцать, когда я встретил Марека в библиотеке, и я не считал себя ребенком.

— Тем не менее этолтримечательный подвиг. Если бы ты родился на Квалларе, то мог бы стать воином из воинов, поэтом из поэтов.

Услышав эти поразительные слова, Данло заглянул в чудесные фиолетовые глаза Малаклипса, такие темные и глубокие, что он почти различал в них свое отражение.