Экстр - [181]
Не стану бояться, говорил он себе. Я попробую свой страх на вкус, и он сделает меня еще более живым, как глоток медвежьей крови.
Когда боль уже почти ослепила его, он наконец отвел глаза от той части куба. Был момент, когда он думал, что ослеп по-настоящему, потому что перед глазами стоял сплошной мрак. Потом он понял, что его взгляд всего лишь перешел на участок моторной коры. Поскольку он сидел неподвижно, нейроны в той секции тоже застыли, как черный лед.
Большая часть вселенной темна, вспомнил Данло, но из тьмы рождается свет.
Он убедился, что не ослеп и не сошел с ума, и горячая волна разлилась у него в животе. Он отнаблюдал это на модели, как алое свечение всех нейронов — как будто капля крови растворилась в стакане с водой. С окрепшей уверенностью он стал следить за разноцветными потоками своих мыслей. Он не был Совершенным, зато занимался мыслительными дисциплинами, о которых ни один Архитектор даже не мечтал. В юности фравашийский Старый Отец учил его трудным языковым философиям. Он сидел у костров с аутистами, когда они в общем просветлении исследовали мыслеландшафты реальной реальности. С помощью Томаса Рана, величайшего из мнемоников Ордена, он овладел почти всеми шестьюдесятью четырьмя положениями глубокого воспоминания. По природе своей он был математиком, по профессии — пилотом Ордена Мистических Математиков. Он пережил раздробленные пространства мультиплекса благодаря умению доказывать трудные теоремы и мыслить спокойно и четко перед лицом смерти. Он решил, что и сейчас будет так мыслить. Из любви к игре и из гордости он решил взглянуть на свой мозг во всем блеске его математического вдохновения.
Величайшей из всех известных ему теорем была Гипотеза Континуума.
Его отец доказал эту Великую Теорему, доказал, что между любыми двумя парами дискретных множеств точечных источников Лави существует прямой маршрут. Из этого следовало, что каждый пилот может вычислить прямой маршрут от одной звезды галактики до любой другой — если он достаточно для этого гениален. Для Данло отцовское доказательство было образцом изящества, шедевром холодного искристого света, и он решил мысленно поработать над ним. Он вызвал у себя в уме кристальные идеопласты, представляющие основное положение теоремы. Он занялся пятью леммами Гади, восхищаясь их силой и неотвратимо развертывающейся логикой.
Он доказал, что подпространство Джустерини входит в простое пространство Лави, и перед его мысленным взором выстроилась армия алмазных и изумрудных идеопластов, прекраснее прославленных соборов Веспера. И вся эта красота отражалась в светоприношении. Вся кора мозга теперь переливалась мандариново-алыми кольцами, кобальтовые сферы светились внутри топазовых, золотистых и хризолитовых. Дальней частью сознания Данло отмечал, как ахают Архитекторы в зале, пораженные великолепием голограммы. Им еще явно не доводилось видеть тайного пламени и безупречного порядка чистой математики.
Свет, свет — прекрасный и ужасный свет.
Данло тоже никогда этого не видел — по крайней мере таким образом. Он смотрел на огни своего разума, играя с логикой и цифрами. Он заново пробежал старинные доказательства Мотыльковой Леммы Зассенхауза и Теоремы Координат; он посвятил пару долгих мгновений теоремам, которые так и не были доказаны. И все это время он не отводил глаз от светоприношения, следя, как строятся и рушатся разноцветные узоры. Затем его стали посещать новые мысли, идеи странной новой математики, включающей в себя парадоксальную логику и весьма мистическое восприятие порядков бесконечности. Полностью контролируя свое мышление, Данло находил удовольствие в выстраивании фантастических мысленных конструкций и сверкающих, почти радужных концепций и абстракций. В лучшие его моменты по кубу проходил мощный мыслешторм, ослепляя Данло и тысячи других своим сиянием. Слыша восторженные возгласы зрителей, Данло понимал гордость Совершенных, создавших этот вид искусства. Более того — он чувствовал свою гордость, эту безмерную гордыню, которую некоторые люди носят в своих сердцах, как ядерную бомбу с часовым механизмом. У Данло, пилота и будущего алалойского шамана, она выражалась в дикой готовности отправиться в любую точку вселенной. Дед предупреждал Данло, что эта дикость когда-нибудь приведет его либо к Богу, либо к дверям его неотвратимой судьбы.
Я свободен, думал он. Мой ум свободен, и я свободен управлять им по собственной воле.
Несколько ликующих мгновений он наслаждался способностью рисовать любые мысленные узоры, какие только пожелает. Он создавал и переделывал их с легкостью живописца, наносящего краски на холст. Потом он заметил нечто ужасное. Когда он сосредоточивался на определенной части мозга, желая развернуть там определенный узор, будь то затылочные доли или сенсорные участки вокруг центральной борозды, то между воспламенением нейронов и его осознанием соответствующей этому мысли стала наблюдаться некоторая задержка. Эта задержка составляла не более половины секунды, но то, что она вообще имела место, ужаснуло Данло. Он попытался думать быстрее, чем светоприношение моделировало его мысль, — но с тем же успехом он мог бы попробовать танцевать быстрее, чем его отражение в зеркале. Какие бы красоты он ни измышлял и в какое бы место внутри себя ни заглядывал, осознание мысли каждый раз отставало от порождающих ее мозговых процессов. Оставалось признать, что все его мысли и память целиком зависят от воспламеняющего его нейроны химического шторма — в том числе и эта последняя устрашающая мысль. При чем тут его воля, где свобода думать, действовать, двигаться и дышать? Где свобода выбирать между двумя страстями, любовью и ненавистью? Хуже того: какой смысл говорить, что он любит жизнь или еще что-то, если он — всего лишь химический механизм, запрограммированный реагировать на беглый огонь своего мозга?
Дебютная повесть Дэвида Зинделла, положившая начало его циклу «Реквием по Homo Sapiens».
Закат Эры Дракона настал на островных землях Эа. Наступили дни Хаоса и Войны, время дерзостных мечтаний об эпохах давно ушедших. Время, когда Падший ангел Морйин снова начнет поиски Камня Света.
Перед вами – «Реквием по Homo Sapiens».Грандиозная, увлекательная и поразительно поэтичная «опера» – однако опера не космическая, но – «космологическая» Слушайте. Слушайте…Слушайте надменную, гордую, чеканную сагу Будущего…Будущего, когда наша Земля обратилась в давно полузабытый миф – правду о коем знают лишь немногие, состоящие в почти рыцарском ордене Космических Пилотов. Будущего великого города Невернесса – и заселившей Вселенную Старшей Расе Эльдрии, исчезнувшей и оставившей за собою бесчисленные загадки…Цикл «Реквием по Homo Sapiens», открытый романом «Хранитель Времени», – продолжается!Сага – продолжаетсяЧитайте следующую книгу цикла «Реквием по Homo Sapiens» – роман «Сломанный бог»!
В будущем, отдаленном от нашего времени на 30000 лет, на планете Ледопад, в единственном ее городе Невернессе, находится Орден Мистических Математиков, разделенный на многочисленные фракции, и одна из них – пилоты. Эти отважные люди, поддерживающие со своими кораблями нейросвязь, путешествуют по Вселенной. Иногда они входят в реальное пространство, иногда – подменяют его пространством математических множеств, позволяющим преодолевать огромные расстояния. Каждый раз это страшный риск, ведь математическое пространство коварно и таит в себе множество угроз – не раз бывало, что корабли, заплутавшие в дереве вероятностей, пропадали без следа.
«…Культура научная и культура литературная. Я никогда не видел тут дихотомии[1]. По-настоящему говоря, писатель научной фантастики должен бы разбираться в ОБЕИХ культурах. Когда я пишу, то надеюсь, что фантастика моя пусть не излечит, но хотя бы сведет воедино краями эту фальшивую дихотомию». Так говорит о себе Дэвид Зинделл – один из самых талантливых писателей, пришедших в американскую фантастику в 80-е. За дебютным его рассказом «Шанидар», завоевавшим на конкурсе «Писатели будущего» первую премию, последовала масштабная тетралогия с довольно многозначительным общим названием «Реквием по Хомо Сапиенс».Итак, перед вами – грандиозная, увлекательная и поразительно поэтичная «опера» – но «опера» не «космическая», а «космологическая».Слушайте надменную, гордую, чеканную сагу эпохи, когда наша Земля обратилась в полузабытый миф, о коем остались лишь смутная память – да миссия почти что рыцарского ордена космических Пилотов.
Итак, перед вами — грандиозная, увлекательная и поразительно поэтичная «опера» — но «опера» не «космическая», а «космологическая».Слушайте. Слушайте…Слушайте надменную, гордую, чеканную сагу Будущего…Будущего, когда наша Земля обратилась в давно полузабытый миф — правду о коем знают лишь немногие, состоящие в почти рыцарском ордене Космических Пилотов. Будущего великого города Невернеса — и заселившей Вселенную Старшей Расе Эльдрии, исчезнувшей и оставившей за собою бесчисленные загадки…Читайте завершающую книгу цикла “Реквием по Homo Sapiens” — роман “Война в небесах”!
В начале 1890-х годов, когда виконт Артюр Виктор Тьерри де Виль д’Авре — французский художник, натуралист и археолог-любитель — начал рисовать для развлечения детей фантастические картинки, никто еще не пользовался словом «комикс». Но постепенно эти картинки сложились в самый настоящий научно-фантастический комикс о забавных космических приключениях ученого академика месье Бабулифиша и его слуги Папавуина, а выпущенный в 1892 г. альбом «Путешествие на Луну в канун 1900 года» стал одним из самых красивых и разыскиваемых коллекционерами изданий в истории научной фантастики.
[25] Восемь из этих девяти рассказов были опубликованы с 1951 по 1955 годы, когда Джек Вэнс писал для дешевых журналов. Даже в этих ранних произведениях, однако, слышится голос будущего гроссмейстера.
Начинается история с того, что великий джинн Мелек Ахмар просыпается в саркофаге, куда его хитростью запихнули враги. Мелек проспал несколько тысячелетий и совершенно ничего не знает о том, как переменился мир. Впрочем, как раз этот момент Раджу Джиннов не особенно волнует, для этого он слишком могуществен. И вот Мелек спускается с гор и встречает по дороге гуркху Гурунга, который обещает отвести Владыку Вторника в город Катманду, управляемый искусственным интеллектом с говорящим именем Карма. Большая часть человечества сейчас живет в мегаполисах, поскольку за их границами враждебные нанниты уничтожают все живое.
Молодой ученый открыл способ получения безграничной энергии и с гордостью демонстрирует его своему старому учителю…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дэн Симмонс – не просто один из классических писателей-фантастов нашего времени. Он – автор самой, наверное, знаменитой и популярной в мире «космической оперы» – тетралогии «Гиперион», «Падение Гипериона», «Эндимион», «Восход Эндимиона», создатель поистине уникального в своей оригинальности мира, загадочного и изменчивого мира порталов, соединяющих планеты, великой реки Тетис и великих звездных войн, в которых причудливо переплелись судьбы священника и солдата, поэта и ученого, консула и детектива.Критики и читатели единодушно признали тетралогию Дэна Симмонса лучшим научно-фантастическим сериалом последнего десятилетия.
Майлз Форкосиган – сын высокопоставленного сановника при дворе императора планеты Барраяр – один из самых известных героев американской фантастики 80-90-х годов. Его приключениями зачитываются миллионы читателей во всем мире. Сборник повестей «Границы бесконечности» – настоящий подарок любителям фантастики.
...Далекое будущее. Здесь мирно и дружно сосуществуют ДЕСЯТКИ разумных рас.Здесь человечество, расселившееся по всей Солнечной системе, превратило Землю в «гетто для отбросов общества».Здесь давно уже не происходило ПРАКТИЧЕСКИ НИЧЕГО.А теперь... теперь случается что-то ОЧЕНЬ СТРАННОЕ. То ли — череда несчастных случаев, то ли — череда совершенно невероятных преступлений, то ли — попросту последствия вмешательства НОВОГО, совсем уж «чужого» разума. Но тогда — КАКОГО разума?
Говорят, что за достижением вершины неизбежно следует падение с нее. Пауль Атрейдес, известный также как Муад'Диб, лидер фрименов, их мессия, конечный продукт евгенической программы ордена Бене Гессерит — Квисатц Хадерах, Император всей известной Вселенной, обладающий пророческим даром, достиг своей вершины. Он возглавил Джихад — ужасную войну, которая должна была истребить всех, кто желал повернуть время вспять — низвергнуть Атрейдесов и восстановить старый порядок, разделив огромные богатства между отдельными группировками.