Экстерминаторы. Стальной город - [58]

Абсолютно безразличное к происходящему, животное продолжало топтаться на месте, полуприкрыв веками глаза, лишенные даже намека на ум. Совершенно очевидно, что оно не обращало никакого внимания на муравья, случайно попавшего ему под лапы, и с таким же успехом могло растоптать еще десяток, а то и два, подобных букашек, оставаясь по-прежнему кротким и невозмутимым.

Прежде чем кто-нибудь смог вмешаться, одна из лап тальмока с эффективностью гидравлического пресса опустилась на несчастного, превратив его в кровавую кашу, втоптанную в мелкий песок, которым был посыпай пол в загоне.

Волки, сидевшие в клетках по соседству, принялись слизывать потеки крови, брызнувшей на прутья решеток.

— Что за идиот! — завопил Зун со своего насеста. — Этот болван получил то, что заслужил!

Внизу Джаг понимающе переглянулся с Кавендишем: похоже, что вместо сердца в груди Вольфганга Зуна находился кусок холодного мрамора. По-видимому, все, что не затрагивало его лично, было ему глубоко безразлично. На земле существовал только он и все остальные. И эти остальные, по его убеждению, появились на свет лишь для того, чтобы выполнять его великие предначертания. Как, в таком случае, вытянуть из него правду? Наверное, гремучей змее проще отравиться собственным ядом!

ГЛАВА 6

Огромные животные, покачиваясь, втянулись в узкую ложбину между невысокими песчаными дюнами.

Собственно говоря, пустыня Имако не была пустыней в традиционном понимании этого слова. Ее обширные пространства постоянно изменяли свой облик: на смену длинным песчаным холмам приходила спекшаяся, почти остекленевшая и изрезанная трещинами бесплодная поверхность; черная рыхлая земля, там-сям утыканная полуокаменевшими карликовыми деревцами и чахлыми кустиками. Между ними мутно поблескивали большие тинистые лужи, на поверхности которых с неприятным жирным бормотанием лопались зловонные пузыри.

Джаг предпочел не выходить из брезентового паланкина, который раскачивался из стороны в сторону, как утлый челн на волнах неспокойного моря. Спина тальмока напоминала дорогу, вымощенную большими круглыми камнями, этакую горную тропу, размытую потоками воды, по которой нужно идти зигзагом, ища, куда бы поставить ногу без риска оступиться и сломать себе шею. Единственная, но существенная разница заключалась в том, что в данном случае «тропа» шевелилась!

Выступы гигантских позвонков двигались под серой кожей животного, и Джагу показалось, будто он наблюдает за признаками близящегося землетрясения, когда плиты дорожного покрытия внезапно разъезжаются под воздействием подземного толчка!

Бросив взгляд на наручный компас, Джаг невольно выругался: они отклонились от заданного маршрута! Теперь придется скакать с «камня» на «камень», чтобы добраться до покрытой диким волосом горки, являвшейся головой тальмока. Эта прогулка была весьма рискованной и опасной, поскольку животные постоянно потели, и требовалось смотреть в оба, чтобы не поскользнуться в жирной луже и не загреметь со спины чудовищного животного. Мрачная перспектива оказаться под ногами тальмока вряд ли кого могла порадовать — это все равно, что по своей воле броситься под дорожный каток или сунуть голову под паровой молот…

Джаг пристегнул карабин «пуповины» — страховочного троса — к кольцу на широком кожаном поясе, предусмотренном как раз для этой цели. Такая мера безопасности вовсе не казалась излишней, но снаряжение, предоставленное Вольфгангом Зуном, имело не самый лучший вид, и Джаг готов был биться об заклад, что при первом же более-менее сильном рывке страховочный трос лопнет и явится причиной больших неприятностей.

Сняв с одной из дуг, поддерживавших тент, большой артиллерийский бинокль, Джаг накинул его ремешок на шею и вышел из паланкина.

Спина тальмока находилась в постоянном движении, словно включенная лента конвейера, и сохранять равновесие при таких условиях представлялось просто немыслимым.

Джаг осторожно сделал несколько шагов. Лежащая у него под ногами дорога из серой кожи то поднималась, то опускалась, и эти бесконечные колебания не давали сосредоточиться на предстоящей задаче.

Джаг ловко прыгал с позвонка на позвонок, будто переходил вброд реку и, тем не менее, ему с трудом удавалось убедить себя, что он идет по хребту гигантского животного, а не по гребню сотрясаемой землетрясением горы.

Добравшись до головы тальмока, покрытой жесткими, в беспорядке торчащими во все стороны волосами, Джаг удобно устроился в глубокой кожной складке, после чего занялся «выправлением» курса. Для этого ему надо было включить один из двух генераторов ультразвука — небольших коробочек, вшитых в каждое ухо тальмока. В зависимости от того, в какую сторону требовалось повернуть, включался правый или левый генератор, и животное, подстегнутое вибрацией сверхвысокой частоты, изменяло направление движения. Как только тальмок возвращался на прежний курс, генератор отключался, и зверь самостоятельно продолжал идти в указанном ему направлении до следующей тревоги.

Как правило, единожды «включенные», тальмоки лишь незначительно отклонялись от заданного направления, и если это случалось, то только по причине сильно пересеченного рельефа местности. В дальнейшем животные сами возвращались на правильный курс. Но в таком случае крюки, сделанные животными, существенно удлиняли путь до цели, что было нежелательно при дефиците времени.