Экстаз в изумрудах - [14]

— Я не испугалась. — Отрицать это было глупо, но после недосыпания импульс солгать сработал быстрее сознания. — Я… просто подумала, что это Флоренс принесла поднос с едой.

— Вы учитесь?

Он остановил взгляд на стопке книг на столе.

— Доктор Уэст… мне не запрещает. Я безумно увлечена медициной.

Оторвав взгляд от латинских текстов, Питер посмотрел на нее с налетом благоговения:

— Вот это увлечение.

— Медицинская практика всегда будоражила мое воображение. Еще когда я была маленькой девочкой.

— Правда? Необычно для женщины. Не хочу показаться резким, но мои сестры никогда не видели дальше своего носа. Как медицина привлекла ваше внимание, мисс Реншоу?

Его интерес показался Гейл искренним. Не обнаружив в его тоне сарказма, она оставила осторожность.

— Мой отец однажды сказал, что я родилась, чтобы задавать вопросы. Я всегда стремилась выяснить, что и как работает, из чего состоит, что весьма печально закончилось для нескольких фамильных часов и садового фонтана.

— Боже! — произнес Питер, подбадривая ее.

— Когда мне было девять лет, моя старшая сестра слегла со скарлатиной. Ей было семнадцать. Я обожала ее. Меня к ней не подпускали, но я не могла оставаться в стороне. Врач казался мне волшебником со своей белой бородкой и таинственными предметами, которые извлекал из большого кожаного саквояжа. Всякие там пузырьки и непонятные инструменты! Как мои родители вытягивались в струнку и внимали каждому его слову всякий раз, когда он входил в комнату… — Она вздохнула. Память имела свойство жить собственной жизнью. — Я при каждой возможности проскальзывала в комнату Эмили, чтобы понаблюдать, как он за ней ухаживает. Я слышала, как все перешептывались, что она наверняка умрет.

— Но она не умерла! — догадался он.

— Не умерла. — Гейл улыбнулась. — Я любила Эмили больше всего на свете. В то лето она не умерла. Тогда я поняла, что хочу спасать человеческие жизни, хочу получить знания обо всех этих чудесных предметах, которые врач держал в своем потертом коричневом саквояже.

— И что ваша сестра думает по поводу ваших удивительных амбиций? — спросил он.

— Могу только вообразить. — Гейл вернулась к болезненной действительности. — Она погибла через год при трагических обстоятельствах. Поехала погостить к друзьям семьи, а там, в доме, случился пожар.

— Прошу прощения! Как это ужасно!

— Благодарю вас за доброту, но… — Она усилием воли постаралась оставить печальную тему. — Уверена, что по этой причине мои родители всячески оберегали меня и держали рядом с собой. Никогда не заставляли выйти замуж. — При этой мысли Гейл улыбнулась. — И вот благословенный результат! Я стала независимой и упрямой, как мул, и, вероятно, безобразно избалованной. Я никогда не обладала талантом делать то, что говорят, мистер Джеймс. Теперь, став самостоятельной, я могу заниматься тем, что мне всегда было интересно.

— Только редкостная и прекрасная душа способна увидеть яркую сторону этих вещей, мисс, — кивнул своей белокурой головой Питер, словно это совпадало с его собственным мнением.

— Да, — с непроницаемым выражением лица подтвердил Роуэн, появившись в дверном проеме. — Мисс Реншоу — несгибаемая оптимистка.

Гейл слегка подпрыгнула, снова испугавшись неожиданного появления, только на этот раз у нее сильнее застучало сердце. И вдруг возникло ненавистное чувство вины, как будто Роуэн застал ее и аптекаря за каким-то недозволенным занятием.

— Как дела, мистер Джеймс? — обратился Роуэн к Питеру, как будто не замечая ее присутствия в комнате. — Вы выполнили мою просьбу?

— Да, конечно! Я принес вам еще средства от головной боли, доктор. У вас есть все по списку, но я заметил, что опиаты на исходе. Попросить мистера Фицроя приготовить их?

— Да, и пусть доставят как можно быстрее. Я не могу без них, поскольку в скором времени они понадобятся одному из моих пациентов.

— Я знаю, что вы расходуете их меньше, чем другие врачи, доктор Уэст. — Питер улыбнулся мисс Реншоу. — Ваш доктор не доверяет новым чудо лекарствам!

— Я не верю в чудеса. Но когда мистер Фицрой их производит, я ему неизменно благодарен.

— Он хотел, чтоб я передал вам то же самое, доктор Уэст. Новый состав, который вы предложили, сделал мистера Фицроя таким счастливым, каким я его много лет не видел. — Питер вынул из кармана куртки пакет с бумагами. — Чуть не забыл отдать вам письмо по этому случаю. Он велел передать его лично вам в руки.

Гейл с любопытством наблюдала, как запечатанный пакет перекочевал в другие руки.

Роуэн молча прочитал бумаги, а она терпеливо ждала, когда он обратит на нее внимание. Закончив, он снова повернулся к мистеру Джеймсу:

— Благодарю, мистер Джеймс. Я отвечу ему отдельным письмом, но, пожалуйста, передайте, что я заинтересовался. Значит, вы пришлете то, о чем мы только что с вами говорили, да? В любом случае увидимся через несколько дней.

Это было прощание, и Питер Джеймс, похоже, сразу это понял. Послав Гейл улыбку, он с поклоном удалился, чтобы вернуться к своим обязанностям у мистера Фицроя.

Когда они остались в комнате одни, повисла долгая неловкая пауза. Наконец Роуэн посмотрел на Гейл.

Она с трудом устояла от желания поежиться под его пристальным взглядом.