Экстаз в изумрудах - [10]
— Каким? Был ли он прав?
Роуэн покачал головой:
— О, я знаю, что он был прав. У меня не заняло много времени, чтобы понять, что лучшие философские мысли высказываются в десятилетнем возрасте, остальное — чушь.
Гейл с трудом подавила улыбку.
— Я этого не знала.
— Вероятно, потому что не тратили время на изучение философии.
Она согласно кивнула.
— Сомневаюсь, что вольнодумие найдет поощрение, если молодая леди не делает успехи в музыкальных занятиях.
Он рассмеялся:
— Полагаю, вы не станете развлекать персонал игрой на фортепиано.
Ее улыбка опередила решение не поддаваться обаянию учителя.
— Чтобы подвергнуться риску оказаться на ступеньках крыльца за нарушение покоя? Миссис Эванс потребует моего выдворения, если я спою хоть одну ноту, доктор Уэст. — Она решила увести разговор в сторону от обсуждения ее недостатков. — Что стало с вашим приятелем, юным философом?
— Он умер в то лето от лихорадки вместе со своими сестрами и родителями.
Слова прозвучали как простая констатация факта, без всякого выражения, но Гейл была уверена, что за ними скрывалось нечто большее, поскольку возникла неловкая пауза.
— А здесь, — он прошел к другой двери на противоположном конце комнаты и толкнул ее, чтобы Гейл могла осмотреться, — ваша комната. Изначально она, разумеется, не предназначалась для дамы, но здесь есть отдельный туалет, так что, думаю, вам будет удобно.
Гейл заглянула внутрь и с трудом удержалась от выражения разочарования. В отличие от прелестной гостевой комнаты внизу со стенами цвета топленого масла и мебелью из розового дерева эта спальня была совсем крошечной и аскетической. У стены стояла узкая железная кровать с белым ватным матрасом, рядом — маленький туалетный столик. Два окна с белыми занавесками не давали комнате утонуть в кромешной мгле. На полу не было ковров, а на стенах — украшений, кроме зеркала в раме и выцветшей гравюры, рекламирующей Всемирную выставку 1851 года.
— Она… очень миленькая.
— Посторонитесь! — перебила их миссис Эванс, вошедшая с узлом постельного белья и полотенец в руках. — Я тут кое-что принесла, чтобы сделать комнату для мисс уютнее.
Гейл тотчас ощутила значительное облегчение.
— Как это любезно с вашей стороны, миссис Эванс!
Миссис Эванс проворчала в ответ что-то нечленораздельное и бесцеремонно бросила узел на кровать.
— Позже кто-нибудь из лакеев принесет ваши вещи. Думаю, вы можете размещаться. Постель вы убираете сами. Грязное белье я забираю раз в неделю по понедельникам. Он должно быть собрано до завтрака. В понедельник после обеда будет приходить Флоренс, чтобы вытереть пыль и подмести. Личные услуги она не оказывает! Вам самой придется за собой ухаживать и поддерживать комнату в чистоте и порядке.
Тон миссис Эванс заставил Гейл прикусить губу, потому что она не привыкла, чтобы с ней разговаривали как с прислугой, и еще менее привыкла убирать постель и ухаживать за собой. Но рядом стоял Роуэн и смотрел так выжидающе, как будто знал, о чем она думает, и надеялся, что резкость миссис Эванс заставит Гейл взорваться.
«Если понадобится, буду спать на полу! И отсутствие обоев на стенах не заставит меня отступиться!»
— Благодарю, миссис Эванс. Пожалуйста, скажите Флоренс, что я постараюсь ее не напрягать.
Мягкость тона Гейл слегка сбила с экономки спесь. В дверях миссис Эванс повернулась.
— Вы… будете есть с прислугой или…
— Мисс Реншоу, — вмешался Роуэн, — будет обедать либо со мной на первом этаже, либо, что вероятнее, у себя в комнате. Боюсь, ей придется много заниматься, и, как вам известно, — он одарил экономку ослепительной улыбкой, превратив непоколебимую женщину в краснеющую девчонку, — если она будет ждать меня, чтобы обедать вместе, то умрет с голоду.
— Вы слишком много работаете, доктор!
— Вовсе нет, — уклонился он от ее материнской заботы, и Гейл подивилась, как дипломатично он превратил экономку в союзницу. — Я настоящий домашний тиран, но счастлив, что у меня есть вы, миссис Эванс.
Не удостоив больше Гейл ни единым взглядом, миссис Эванс с радостной поспешностью вернулась к исполнению своих обязанностей.
— Кажется, ваша экономка не одобряет меня, доктор Уэст, — вздохнула Гейл.
— Она будет в этом списке не первая, мисс Реншоу, — ответил он. — В связи с чем должен подчеркнуть, что ваша дверь запирается на надежный засов.
— Ясно.
Правда, вызвало недоумение, какая связь существовала между надежными засовами и миссис Эванс.
— Для защиты вашей добродетели, — добавил он, инстинктивно давая ей ключ к разгадке.
— Ясно, — повторила она чуть увереннее. — Не премину его использовать хотя бы для того, чтобы миссис Эванс не сомневалась, что под вашей крышей моя добродетель вне опасности.
— Постарайтесь, сделайте милость, — произнес он с загадочным огнем в глазах, отчего его приказ прозвучал почти гипнотически.
Но проанализировать его она не успела. Роуэн уже отвернулся и прошел в лабораторию, продолжая обсуждать дела, связанные с ее ученичеством.
— Я велю также принести вам в комнату небольшой письменный стол. Лаборатория — хорошее место для учебы, но вам нужно и личное пространство. Чтобы писать письма, например, а также вести всякого рода записи.
Дариус Торн всегда готов прийти на помощь любому из своих друзей. Но сердце свое он отгородил от остального мира стеной, которая оказалась не такой уж прочной, когда он ближе познакомился со спасенной им женщиной.Леди Изабель Нидертон, не желая быть пешкой в руках постылого и жестокого мужа, решилась на дерзкий побег. Оставаясь под защитой Дариуса, она открыла в нем совершенно иного человека — страстного, честного и великодушного.Но законы защищают права мужа, поэтому, чтобы спасти Изабель, Дариусу потребовалось все его умение предвидеть ситуацию.
Эш Блэкуэлл вел беспечную жизнь повесы, пока богатый дядюшка не поставил его перед выбором: либо забыть о наследстве, либо превратиться в идеального джентльмена — хотя бы на один лондонский сезон.Более того, в качестве спутницы ему навязывают Кэролайн Таунзенд — девушку, не склонную прощать мужчинам ни малейшего промаха.Сезон в светском обществе не сулит особой радости, но…Кэролайн оказывается потрясающей красавицей. И отныне единственное желание Эша — соблазнить гордячку и пробудить в ней пламя ответной страсти…
Кто бы мог подумать, что таинственный шантажист, который держит в страхе высший свет Лондона, – это молоденькая модистка Аннабелл Ханикоут, которой просто нужны деньги на лечение больной матери. Однако «преступное» занятие Аннабелл становится опасным, когда девушка, сама того не желая, страстно влюбляется в одну из своих «жертв» – графа Хантфорда и, потеряв голову, безраздельно отдается во власть этого опытного обольстителя. Но счастье ее длится недолго – после скандала Аннабелл понимает: ради спасения любимого придется открыть ему всю правду… Что может быть для художника страшнее утраты зрения? Джозайя Хастингс понимает – времени у него все меньше, и ему остается написать только одну картину – последний свой шедевр.
Джоселин Толливер, воспитанница закрытого пансиона, искренне считала, что ее мать – модная портниха. Каковы же были изумление и ужас девушки, когда, вернувшись в Лондон, она узнала, что матушка была… хозяйкой столичного борделя, управлять которым теперь придется ей, Джоселин!Итак, юная мисс Толливер превращается в элегантную и загадочную мадам Дебурсье. Строгую, сдержанную, неприступную…Однако неотразимый лорд Коулвик особенно настойчив в своих ухаживаниях. Снова и снова он осаждает мадам – и готов ради любви к этой женщине рисковать собственной жизнью…
«Лучше вообще не выходить замуж, чем сделать это плохо» — миссис Шарлотта Харрис, директриса.В «Школе Наследниц» уроки выходят далеко за пределы этикета и вышивания. В дополнение к обучению своих учениц тому, как избежать охотников за приданым, директриса и основательница Шарлотта Харрис предлагает радикальное понятие о том, что женщины со средствами вообще не должны приковывать себя к мужчинам — в том случае, если они не найдут себе подходящего, желанного супруга. Таким образом, уроки прекрасного искусства по обретению любви и страстного мужа являются частью расписания в этой очень необычной школе.
Гален Хоук твердо уверен: он должен отомстить невесте лучшего друга, которая сразу после трагической гибели жениха окунулась в водоворот светских развлечений.Хейли Морленд жаждет приключений? Отлично, она их получит, когда Хоук соблазнит ее и оставит, предав позору!Однако что знает он об этой девушке? Способен ли понять, о чем она мечтает и чего желает?А что, если Хейли — просто безвинная жертва коварного соблазнителя?Неужели Гален погубит ту, в которую сам с каждым днем влюбляется все сильнее?..
Действие повести разворачивается в Париже в середине 18 века и ведётся от имени ушедшей на «покой» в молодом возрасте куртизанки Марго де Оберн, которая, появившись на свет в бедной семье, за короткий срок сумела сколотить изрядное состояние, позволяющее ей вести безбедное существование.
Виктория Гамильтон не могла поверить, что фамильная драгоценность – подарок деда – позволит ей путешествовать во времени, пока не перенеслась в девятнадцатый век и не встретилась там с молодым офицером армии конфедератов. Торри и Джейк с недоверием отнеслись друг к другу, но их сердца не оставили им выбора, и им пришлось уступить все сметающей на своем пути любви.
Талантливой художнице Кейт не суждено получить признание в викторианской Англии, потому что, по общественным представлениям, творцом может быть только мужчина. После множества потрясений судьба дает ей лишь один счастливый шанс: девушка знакомится с нормандским аристократом, бароном де Сентевиллем, и вскоре он уже восхищается ее талантом. А вот художницу отталкивают жестокость и высокомерие барона, привыкшего к беспрекословному подчинению. Чем закончится противостояние двух сильных натур?
Американской девушке Анни вскружил голову принц… и не из сказки, а настоящий. Могла ли она надеяться привлечь к себе его высочайшее внимание? И вдруг принц решил преподать ей урок… страсти, а Анни научила его… любви.
Тиффани Олбрайт, дочь конгрессмена, работающая в Вашингтоне, решила провести День святого Патрика так, чтобы запомнить его на всю жизнь. Для этого ей надо лишь найти хорошего, веселого парня и, может быть, даже заняться с ним сексом…
Чейзу Маккейну — секретному агенту правительства Соединенных Штатов — выполняющему рискованную миссию, Сьюзен Сент-Клер показалась верхом совершенства: сладостное томление родилось у него в груди при виде этой испуганной зеленоглазой красавицы. «Воспользоваться отчаянием растерявшейся невинной девушки, поддавшись непреодолимому соблазну… Никогда!» Он не имеет права выразить своего восхищения и даже говорить ей о своих чувствах: долг — превыше всего! Наивная Сьюзен спешит из Бостона к своему жениху, которого знает только по письмам, но на безлюдном полустанке вместо своего суженого встречает Его, Чейза.Судьба приготовила им суровые испытания.