Эксперты - [27]

Алексей сидел на приступочке, опираясь спиной о стену, постелив свою курточку на бетон. Она сверху, лицом к нему. Почти не говоря, не в состоянии разомкнуть губ, он потеряли счет времени, ощущение пространства и его характеристик. Он смотрел на нее, ласкал, целовал взглядом каждую черточку ее лица, и все снова и снова восхищался ее красотой. Никогда он не видел такого прекрасного лица! «Она моя, моя, Господи, она моя, за что же мне такое счастье?!! Она самая красивая женщина в мире и она моя! Как же я люблю ее. Если я погибну сейчас, то пусть, Господи, пусть последним, что я увижу, будут ее глаза. Тогда даже смерть не страшна!».

К этому моменту оба поняли, что стоят на самом срезе своих жизней. Сейчас уже не столько интуиция, а здравый смысл увещевал их, что ловушка захлопнулась. Сколько осталось — неизвестно, что будет — вполне понятно. Эти последние мгновения, летящие как падающая звезда, вот-вот должная сгореть в плотных слоях атмосферы. Гибель неотвратима, гибель всего и прямо сейчас. Уйдут они вместе, поскольку друг без друга жизни нет!..

Сознание Алексея что-то внезапно резануло. Напрягшись, он расслышал чей-то доклад о состоянии дел. Голос звучал совсем рядом и был знакомым. Ну конечно! Ерема! Когда-то, еще в бытность службы, они вместе делили все невзгоды, были «не разлей вода» товарищами и даже друзьями. «Значит, сейчас он здесь! Ну, этот-то по долгу службы, может и забьет меня «до поносу», но убить не даст! А что прикажет он, тому последуют и его парни, а с ними никто связываться не захочет! Это шанс!»

Любимая, не в состоянии оторваться, всхлипывая и вздрагивая, пыталась одеться. Плюнув, сняла остатки колготок и болтающихся трусиков, оставшись совсем без всего под платьишком. Последний поцелуй безнадежности затянулся, он словно вынул последние остатки сил, надежды, смысла. Выглядеть прилично не хотелось, приводить себя в порядок тем более — пусть видят ошметки ее разорванного счастья, завидуя и злясь не бывшему у них ни разу.

Вдруг прозвучавшие шепотом несколько слов разорвались в ее сердце громом, сорвавшем гнет уныния, задувшим сомнения, лишив их прочного основания:

— Любимая, я вижу… вижу нас в недалеком будущем в раю… но это не рай, это прежняя земля, верь, мы скоро встретимся — чудо произойдет… Ты ведь умница. Запомни: Господь, одаривая таким чувством, проводит сквозь все испытания. Мы не заметим и вскоре забудем их! Просто надо верить… Я люблю тебя, ты жизнь моя, ты единственная, до тебя была лишь пыль, а ты моя и мы навсегда — эти слова спасут наш мир!..

Марина вышла из подвала никем не замеченная. Быстро подымаясь по лестничным маршам и все же приводя себя в порядок, все больше и больше убеждалась в правоте его слов. «Ну не убьют же они его, в конце концов! А там что-нибудь придумаем… Любим оба, значит, и действовать нужно обоим!» — Вызвав лифт на том же этаже, где ее потеряли опера, Сосненко уже собиралась входить, как услышала знакомый голос, но сначала приближающиеся шаги по лестнице сверху:

— Марина Никитична, будьте так любезны, не спешите… — Повернувшись, она увидела, странно горящие, вперившиеся в нее в упор глаза начальника УВД. Как ни в чем не бывало, нисколько не удивившись, она отвечала:

— Ууу, Александр Валерьевич, дорогой, никак на чаек? А мы уже с Виктором Дмитриевичем и не чаяли вас больше увидеть. Чем обязана?.. — При упоминании главврача, полковник съежился, взгляд его как-то поменялся на немного растерянный, но быстро принял осмысленное выражение:

— Ну, если напоите… А вы здесь по какому поводу?

— Я…, не поверите…, собственно говоря, домой. Я здесь прописана…

— Что, прямо на этом этаже?

— Вы яснее выражайтесь, товарищ полковник, а то я вас у себя на отделении не очень-то поняла. Вы что, следите за мной? Не много ли мне внимания?! — С этими словами военврач поднесла телефон к уху и произнесла:

— Привет, папульчик, приезжай, меня, кажется, хотят арестовать… Неееет, не как всегда! Я ничего не делала… Зато меня окружила целая рота автоматчиков, наверное, хотят поквитаться за тот случай, когда я отказалась оформить фиктивную экспертизу причины смерти с ложными выводами… — После этих слов, как-то неожиданно апатия наложила свой влажный, тяжелый налет на всех присутствующих, поскольку все понимали — с разгневанным судмедэкспертом, папа которой известный и далеко не последний человек в городе, лучше не спорить.

— Ну зачем вы так, мы же только несколько вопросиков…

— Вот папа на них и ответит… А вы что, всей дружной ватагой допрашивать собирались?..

Через двадцать минут Марина готовила отцу и двум его друзьям кофе, полковник Касаткин, так и не захотев присесть, давал объяснения своего, и всех остальных, присутствия у квартиры дочери доктора наук. Ничего вразумляющего не прозвучало, и полковник понимал, что бить ему, в общем-то, нечем, а вот его могут и, кажется, сейчас начнут! Друзья папы оказались высокопоставленными офицерами из силовых ведомств рангом повыше, увидев их документы он и вовсе потерялся, совершенно забыл о договоренностях с «Диснеем», о денежном вознаграждении и даже дал команду стрельбу ни в коем случае не открывать.