Эксперт, 2014 № 23 - [26]

) в Сан-Франциско, Сан-Диего, Сиэтле. Я в конце девяностых ездил на них посмотреть. Там, где было две-три фирмы, через год их становилось два десятка, они липли друг к другу. И там создавались экспертные центры, центры коллективного пользования. Там шло кросс-опыление. Тогда в моде было создание фирм, моделирующих молекулы на компьютерах. В них было вложено много денег, потом этот пузырик сдулся, а метод превратился в обычный инструмент. Сейчас, например, много стартапов с клеточными технологиями.

— И они тоже могут сдуться?

— Часть точно сдуется. Что-то становится вчерашним днем. Но каждая следующая волна оказывается более эффективной, потому что ученые набирают больше методов, лучше работает комбинаторика.

— Если вернуться к области живых систем и к фарме, разве эта индустрия уже предъявляет спрос на инновации?

— Мощь спроса не может не влиять на тип инновации. У нас пока самый большой спрос со стороны государства. И он такой суррогатный, не очень рыночный, у нас пока нет мощной индустрии. Пока мы по большому счету заняты импортозамещением. Но я думаю, что уже лет через пять, когда страна насытится дженериками, индустрия начнет рыскать в поисках инноваций. И наши детки будут подхвачены рыночным спросом. Раньше крупные производители говорили нам: приходите, когда доведете продукт до рынка. А два года назад заговорили по-другому: приходите за год до регистрации. Сейчас уже интересуются, что у нас в фазу клинических исследований пошло.

На Западе после кризиса много биотеков стало вянуть. И крупный бизнес ходил и выковыривал их как изюм из булки. Но скоро изюм этот закончится. Тогда снова будут искать. И у нас тоже. А у нас уже два десятка стартапов есть, через год будет примерно сорок. И сажать их будет уже некуда, придется расширяться.

— Когда всего пару лет назад возникла идея создания фармкластера, все начиналось с нуля. Что дальше?

— Через десять лет здесь будет долгопрудненское Пало-Альто. И все будут приезжать и ахать: надо же, во что превратился Долгопрудный! Тут и разные исследовательские институты, и дома для профессуры, эстакады, велосипедные дорожки, студгородки. Олигархи свои дома здесь построили. А ядром будет наш Физтех. И понятно, что все друг друга будет питать. Физтех получает новых заказчиков для своих выпускников, а выпускники будут интегрироваться в самые востребованные для нашей страны сегменты экономики. И понятно, что если наши самые талантливые дети будут здесь реализовываться, то мы будем занимать первые места в мировой конкуренции. По сути, наш проект — ни больше ни меньше проект создания новой технологической элиты мирового уровня.

Примерка внешнего скелета Елена Николаева

Российские инженеры создали работающий прототип экзоскелета для медицинской реабилитации, который позволяет передвигаться даже частично парализованному человеку. Объем российского рынка — 2,5 млрд рублей

section class="box-today"

Сюжеты

Технологии:

Пленочное дело

Куриные эмбрионы борются с гриппом

Вкалывают роботы

/section section class="tags"

Теги

Технологии

Здравоохранение

Изобретатели

Медицина

Инвестиции

/section

В НИИ механики МГУ в 2007 году обратилось МЧС. Нужен был отечественный агрегат для облегчения аварийно-спасательных работ — экзоскелет, внешняя для тела конструкция, в разы увеличивающая возможности организма. Благодаря сложившимся технологиям воплощение идеи фантастов о сверхчеловеке уже было более чем реальным, тема активно развивалась на Западе, и отечественные инженеры решили не оставаться в стороне.

Первая попытка создать экзоскелет была предпринята в начале 1960-х годов, но необходимых технологий еще не было — у General Electric совместно с минобороны США получился образец весом почти 700 кг. Прорывным можно считать 2008 год: тогда практически одновременно и совсем небольшим группам энтузиастов, и крупным компаниям из Японии, США и Израиля удалось создать вполне функциональные прототипы. Конструкция надевается практически как костюм и соответствует заимствованному у биологов термину — экзоскелет (так называется внешний скелет у беспозвоночных). Пока и эти разработки далеки от совершенства — хотя такие машины научились бегать, прыгать и приседать, они остаются довольно неповоротливыми, имеют ограниченный заряд аккумулятора, заторможены в реакции, и в боях, например, их использовать проблематично. А вот для того, чтобы разгребать завалы, переносить без устали и на большие расстояния грузы, в 5–15 раз тяжелее тех, что может перенести человек, — уже подходят. Короче, нашим инноваторам было с чего начинать.

Открытие рынка

Помимо МЧС российских разработчиков поддержало Министерство образования и науки (финансирование в размере 120 млн рублей). И в 2013 году образец, весящий 50 кг и выдерживающий максимальную нагрузку 200 кг, был представлен на Шестом Международном салоне комплексной безопасности, получил из рук министра обороны Сергея Шойгу золотую медаль и задание: «Доработать». Первый работающий прототип конструкции все-таки оказался слишком громоздким, с неприемлемой задержкой в реакциях. Команда продолжила работу, продукт развивают и дорабатывают в сотрудничестве с профильными ведомствами и будущими пользователями. Но все это — закрытая тема, а хотелось сделать что-нибудь и для открытого рынка.