Эксперт, 2013 № 45 - [10]

«Архоблэнерго» объединило теплосети более 30 котельных в разных районах области, при этом 25 котельных были закрыты. Более выгодным оказалось оставить одну модернизированную котельную на несколько населенных пунктов, связав их новыми трубопроводами. Это позволило снизить издержки на топливо (в труднодоступные Мезенский и Лешуконский районы Архангельской области уголь завозится морем) и избавиться от высоких эксплуатационных затрат, которых требовали устаревшие «кочегарки». В некоторых случаях котельные переводились на природный газ, но в основном — на дрова и отходы деревообработки.

К примеру, в селе Лешуконском из 17 котельных оставлено три, все они переведены с угля на древесину. Это топливо поставляется лесозаготовительными предприятиями области: в основном они продают котельным отходы деревообработки, которые в ином случае приходится утилизировать. Переход на дрова трех котельных обеспечил экономию в 14 млн рублей в год. Вся модернизация теплохозяйства в Лешуконском обошлась в 150 млн рублей. Срок окупаемости проекта — пять—семь лет.

Финансовое решение выглядит следующим образом: ОАО «Архоблэнерго» получает объекты энергетики в аренду на пять лет с обязательством вложить средства в модернизацию котельных и тепловых сетей.

В настоящий момент в аренду «Архоблэнерго» передано 39 котельных Архангельска с теплосетями. 100% акций ОАО «Архоблэнерго» принадлежит правительству Архангельской области. При этом между областным правительством и мэрией Архангельска заключено соглашение, которое предусматривает соответствующую тарифную политику, а также увеличение уставных капиталов компании «Архинвестэнерго», являющейся арендодателем, и «Архоблэнерго» как арендатора котельных. Фактически это обеспечивает возможность возврата инвестиций в модернизацию теплового хозяйства за счет тарифа.           

Работа выполнена по заказу Либеральной платформы партии "Единая Россия".

О виртуальной демократии

Александр Привалов

Александр Привалов

На сайте министерства культуры Московской области идёт голосование: сносить ли дом № 2/34 по улице Орджоникидзе в городе Королёве? На страничке приведены главные доводы «за» и «против» и характерные мнения тамошних людей, есть фотографии дома, полуразвалившегося памятника эпохи конструктивизма, — решать можно более или менее осознанно. Голосование идёт замечательно активно: уже подано более 14 тысяч голосов. Едва ли там было много иногородних участников, а в Королёве 187 тысяч жителей — значит, участвовал не каждый шестой, так каждый восьмой взрослый горожанин; это как если бы в Москве о судьбе дома Волконского высказался миллион человек. Таким образом, у королёвского голосования налицо важные достоинства; но при нём и все недостатки, присущие сетевым квазидемократическим процедурам, — и недостатков много больше. Коротко говоря, спрашивают нас через интернет не о том и не так, ответов же наших — не слушают.

Впрочем, последний упрёк в данном случае применим лишь отчасти. Минкульт Подмосковья и не обещает, что интернет-голосование будет судьбоносным: «По результатам голосования и оценки всех мнений мы проведём в ноябре расширенное заседание Общественного совета…» — посул столь невелик, что, возможно, и будет выполнен. Упрёк же в странном выборе вопроса тут более чем уместен. «Хотите вы сохранить архитектурный памятник — или снести его и построить на этом месте многоэтажные дома, где получат жильё сотни в нём нуждающихся?» (а вопрос поставлен, в сущности, именно так) — очень нехорошо. С таким же успехом можно бы спросить: хотите вы, чтобы казна продолжила субсидировать симфонические оркестры, — или лучше прибавить по полтора рубля к пенсиям наших стариков? Популизм довольно низкого разбора. По уму-то, скорее, следовало спросить людей о градостроительной политике города, задыхающегося в пробках и зажатого среди ведомственной земли; о бюджете, в котором нет денег ни на что — и менее всего на реставрацию какого-то там якобы памятника. Понятно, что это всё вне компетенции минкульта, — он и спросил так, как спрашивать нельзя . Тем более достойным выглядит результат голосования: по состоянию на пятницу за снос было никак не подавляющее большинство, а всего 54%. Согласитесь, 46% голосов в защиту не слишком броского памятника — это поразительно много. Как ни сложится далее история Дома Стройбюро, но аргумента «народ высказался против этих обезумевших хранителей памятников» у застройщиков, жаждущих сноса, в руках не будет. Но и голоса сторонников злосчастного дома, даже перевали их доля за половину, его бы не спасли.

Главный порок наших сетевых голосований всё-таки в том, что они никогда не имеют обязательных последствий. Никаких. Ярчайший тому пример — история с законодательными инициативами снизу. Началась она с того, что президент Путин заявил: «Любая законодательная инициатива, которая наберёт больше ста тысяч авторизованных подписей в интернете, должна быть рассмотрена в парламенте». Понимаете? Должна . Сказано — сделано. Запустили сайт «Российская общественная инициатива», на котором и стали собирать подписи под разными петициями. Но Дума у нас рассматривает законопроекты только с подачи субъектов законодательной инициативы, каковым сайт РОИ не является. Решили подавать народные идеи от правительства. Премьер Медведев учредил на этот предмет рабочую группу, но тут же выяснилось, что она будет не готовить получившие широкую поддержку инициативы к автоматической передаче в Думу, а оценивать их «целесообразность». Зачем? Итак, сначала нам обещают хоть какое-то обязательное следствие ста тысяч интернет-голосов: рассмотрение петиции в Думе — не принятие, только рассмотрение! Потом нам говорят, что и это следствие наступит не обязательно, а лишь при одобрении комиссией при правительстве. А поскольку все те инициативы, которые правительство считает