Эксперт, 2013 № 19 - [7]

Параллельно с антисколковской кампанией СКР пошла и атака на другого кита российских инноваций — «Роснано», — инициированная ведомством г-на Степашина.

Причем предварительная информация о проведенной Счетной палатой проверке деятельности «Роснано» за 2007–2012 годы была опубликована еще в начале апреля 2013-го, а 26 апреля, то есть уже в разгар активных боевых действий СКР против фонда «Сколково», аудитор СП СергейАгапцов сообщил некоторые подробности проведенного финансово-экономического анализа.

Однако общие выводы г-на Агапцова и его коллег относительно промежуточных результатов работы «Роснано» пока в целом выглядят весьма голословными.

В частности, в заключении констатируется, что «на момент проверки наличие каких-либо документов, подтверждающих эффективность произведенных вложений, не установлено». Этот вывод звучит странно по отношению к венчурным проектам «Роснано», подавляющее большинство которых пока находится на допроизводственной стадии, либо, в лучшем случае, только переходит к этапу выпуска опытных партий продукции.

По итогам проверки аудиторы Счетной палаты также выявили в «Роснано» неэффективный менеджмент, экономическую несостоятельность ряда проектов, убытки проектных компаний, финансирование компаний, находящихся в предбанкротном состоянии, и инвестирование проектов, не относящихся к нанотехнологическим.

С некоторым запозданием (3 мая) пресс-служба «Роснано» выдала комментарий, что «заключение аудиторов Счетной палаты РФ о ненадлежащем исполнении компанией задач по развитию отечественной наноиндустрии является необоснованным», а ее глава АнатолийЧубайс лично парировал большую часть критических замечаний СП (в том числе о сильно завышенных расходах на управленческий аппарат, автотранспорт и зарплаты) и в очередной раз заверил, что ОАО «Роснано» выполнит в 2015 году плановые показатели, заложенные при создании компании, «вопреки заявлениям представителей Счетной палаты».

Наследникам Суркова

Сразу после отставки Владислава Суркова, уже в праздники, поползли слухи о неизбежном теперь провале сколковского проекта и вообще о грядущем кризисе отечественной инновационной сферы, которую по должности курировал экс-вице-премьер. Приходилось слышать мнение, что наезд на Сколково и проверка Счетной палаты «Роснано», обнаружившая нарушения, — звенья одной цепи и на самом деле идет серьезная атака на инновационно-модернизационную линию, заявленную Медведевым в бытность его президентом.

Основания для таких слухов на первый взгляд были. Занимая пост первого заместителя руководителя администрации президента, Сурков к концу медведевского срока стал восприниматься как главный идеолог инновационного и, шире, технократического лобби во власти. Дело не только в курировании Сколкова, которое он называл «апостольским проектом», и президентской комиссии по модернизации. Сурков не раз публично заявлял о тупиковости сырьевой модели российской экономики, взял на вооружение созревший в недрах «Эксперта» лозунг о «принуждении к инновациям», называл инженеров и ученых «главными людьми в стране». Поэтому переход в правительство на должность вице-премьера, курирующего в том числе инновации, казался для Суркова логичным, хотя и рискованным шагом.

К моменту перехода Суркова в правительство национальная инновационная система России была практически достроена, но результаты ее работы оставляли желать лучшего. Пресловутый инновационный лифт сегодня может останавливаться на всех необходимых этажах: от идеи, поддержанной РФФИ, созревшей в РАН, университете или просто в гараже, через стартаперство в Фонде Бортника вы можете отправляться за дальнейшей помощью в Сколково, искать венчурной поддержки в РВК, брать практически беспроцентный кредит в РФТР. На следующих этажах вас будут ждать «Роснано», если вы используете приставку «нано-» в своей заявке, или ВЭБ. Но и этого мало! По мере продвижения с нижних этажей на верхние вас, по идее, будут готовы подхватить и другие инструменты вроде специальных постановлений правительства и госпрограмм, принужденных к инновациям госкорпораций и многочисленных региональных институций. Из последних стимулирующих инновации институциональных новшеств стоит упомянуть технологические платформы и кластеры. Кажется, стоит вам лишь заикнуться о наличии инновационной идеи, и все — вы попали, набор инновационных институтов просто не даст вам возможности свернуть с магистрального пути. Однако экономика так и не стала инновационной, а за инновационные институты взялись правоохранительные органы.

Судя по выступлениям Суркова последнего года, он хорошо понимал сложившуюся ситуацию. Суть ее в том, что за последнее десятилетие в зонах генерации инноваций и строительства поддерживающих инновационных институтов сделано практически все, что может предложить современная инновационная мысль. Сделано даже с избытком — поискать еще надо страну, в которой одновременно работают все прототипы наших институтов развития и инструментов поддержки. Выскажем крамольную мысль: собственно инновационная политика уже ничего сделать не может. Историческое значение момента в том, что, пойдя по инновационному пути, проторенному более успешными странами, заимствовав и адаптировав все отработанные схемы, нам теперь для эффективного инновационного процесса нужно что-то делать с самой экономикой. Не инновационная политика в повестке дня, а политика технологическая, промышленная и экономическая. Если на верхних этажах инновационного лифта вас ждет инжиниринговый провал, устаревшие техрегламенты и высокие ставки по кредитам, то никакое Сколково вам не поможет диверсифицировать национальное хозяйство.