Эксперт, 2013 № 04 - [39]

Германия еще в канцлерство социал-демократа ГерхардаШредера покончила с мягким «рейнским капитализмом», не функционировавшим в воссоединившейся стране, и жестко, но успешно реформировала свою социальную систему и политику занятости, приспособив их к суровым экономическим реалиям глобализирующегося мира. Франция же до последнего времени сохраняла верность своей старой социальной политике, благодаря которой в стране сложилась хорошая демографическая ситуация, но выросли безработица и государственный долг. После того как осенью 2011 года статус Франции был понижен рейтинговыми агентствами, а СМИ окрестили ее «больным человеком Европы», страна, преодолев сопротивление своих левых сил, приступила к структурным реформам, в первую очередь в сфере либерализации рынка труда.

Именно непростая экономическая ситуация, как полагают немецкие эксперты, толкает руководство Франции к активизации на внешнеполитической арене. Германия же, «экономический великан» Европы, давно уже отказалась от старой роли «политического карлика». Впрочем, отказалась только там, где ей самой это кажется необходимым.

В первую очередь немцы утверждают свою новую политическую силу внутри Евросоюза. В проблематичных же и опасных случаях, не сулящих стране выгоды, они предпочитают ссылаться на свое непростое историческое прошлое «страны-агрессора» и вместо участия в военных акциях открывают союзникам свой кошелек. Такую позицию Германия заняла и в ливийском кризисе, не желая ввязываться в спорную с точки зрения международного права военную операцию. У Франции это вызывает раздражение. «Что мешает Германии играть более значительную роль в военных акциях сообщества? Она могла бы стать настоящей державой, мирной, но не пацифистской, а полезной», — говорит советник Олланда в вопросах внешней политики, социалист ЮберВедрин .

Германия сдержанно относится к действиям Франции в сирийском конфликте и не вмешивается в отношения со странами франкофонной Африки. Интервенция французов в Мали, направленная на поддержку законного правительства, нашла ее (скромную) поддержку, поскольку условия интервенции определены четкой резолюцией Совета Безопасности ООН. Германия берет на себя «логистику», предоставляет в помощь солдатам Западноафриканского экономического союза (ЭКОВАС) два самолета транспортной авиации и жертвует миллион евро на гуманитарные нужды. В то же время немцы уверены, что события в Мали не приобрели бы такого размаха, не начни Франция в 2011 году военной акции против Ливии. Ведь именно оружие из арсеналов Каддафи, которым вооружились туареги и исламисты, позволило им завоевать север Мали.

После возвращения Франции в 2009 году в структуры НАТО открылись новые перспективы для усиления военной кооперации европейских стран. «Мы приглашаем к ней каждого, — заявил министр иностранных дел ФРГ ГидоВестервелле . — Но тот, кто не хочет идти с нами вместе, не должен мешать другим». Однако и здесь Германия и Франция по-разному понимают свою роль. Франция критикует Германию за ее конформистскую позицию и ожидает от нее поддержки в создании европейского военного вектора в рамках НАТО. Правда, пока неизвестно, как воспримут такие планы американцы.

Стабилизируя ось

В последнее десятилетие традиционное распределение ролей во франко-германском тандеме начинает меняться, хотя и той и другой стране кажется, что именно она приносит наибольшие жертвы на алтарь сотрудничества. В прежние времена за поддержание дружбы платили главным образом немцы. Союз с Францией был важнейшим постулатом западногерманской политики в Европе. Постепенное изменение ролей началось с воссоединения Германии, а окончательный разрыв с прошлым произошел во времена Ангелы Меркель и НиколяСаркози .

В европейском дуэте «Меркози» французский президент, несмотря на его эгоцентричность и волюнтаризм, занимал вторую роль. На родине критики дразнили Саркози «таксой Меркель». Меркель же иной раз была вынуждена оправдываться перед немецкими политиками за те уступки, которые она якобы делала французам. Франции казалось, что Германия хочет единолично править еврозоной, Германия скептически смотрела на заигрывания Франции с Южной Европой и на ее попытки совместно с Италией и Испанией создать внутри ЕС «латинскую ось» — в противовес немцам и экономически сильным странам европейского Севера.

Нынешняя фаза германо-французских отношений осложнена личным фактором. Консерватор Меркель и социалист Олланд не могут похвалиться взаимопониманием. Фаворитом Меркель на французских президентских выборах был консерватор Саркози, что она и продемонстрировала в ходе его предвыборной борьбы. Олланд платит ей сейчас той же монетой, откладывая разработку новых двусторонних инициатив до исхода выборов в германский бундестаг осенью 2013 году, на которых, как он вслух надеется, победят социал-демократы.

Однако сколько бы ни критиковали друг друга два «двигателя» интеграции и сколько бы ни пытались они привлечь в свою упряжку других членов ЕС, их сотрудничество по-прежнему определяет общеевропейский процесс. Растет также понимание, что своих целей они могут достичь лишь вместе, охлаждение их дружбы может привести к созданию новых осей и союзов внутри ЕС и в конечном счете — к смене общеевропейской политической парадигмы.