Эксперимент «Идеальный человек». Повести - [79]

- Получил назначение? - спросил он.

- Ага.

- Куда?

- Далеко.

- Слушай, посоветоваться с тобой хотел… Ты по сельскому хозяйству учился… Прочитал я в газете: взаправду овощи на воде разводить можно?

- Чего ж, - ответил я, расправляясь с колбасой. - Есть такой способ. Гидропонным называется. Вода и железные ящики. И уплетай себе помидоры за обе щеки круглый год. А чего это ты вдруг сельским хозяйством заинтересовался?

- Удумал я себе такую штуку сделать. Потолков в моем доме на сто двадцать метров квадратных. Накуплю цинковых корыт, воду подведу, свет дневной сделаю, отопление. Жильцов жалко, у некоторых малые ребятишки, овощ-то нынче пойди на базаре укупи. А тут цельный год будут помидорчики да огурчики. Похрустывай себе мальцы на здоровье.

- Задумано, конечно, крепко, но без инженерных и агрономических знаний тебе, Егорыч, не потянуть. Гидропонный способ - дело тонкое.

- Так вот и я насчет этого. Берись.

- Ха-ха-ха! Инженер по механизации потолка?

- А ты не смейся. Обижен не будешь. Оклад хороший положу, и живи бесплатно… Опять же овощи круглый год. Опять же городская прописка.

- Нет уж, Егорыч, уволь. Благодарю за угощение, скорблю, что разорил тебя на бутылку, но уволь.

Президент забрал недопитое вино и сказал от порога:

- Жаль. Парень ты серьезный, положительный, не то что этот баламут Кобзиков. Мы бы с тобой сработались.

- Кончай, Егорыч, закругляйся. Живот от смеха болит.

- Президент неожиданно обиделся.

- Думаешь, я для себя стараюсь? Да я за них и деньги брать не буду!

- Не сомневаюсь, Егорыч, но перестань, пожалуйста.

- Работаешь, работаешь для них, а все плох, - сплюнул Егор Егорыч и хлопнул дверью.

Я еле дождался из института Кима, который улаживал перед отъездом последние дела, чтобы сообщить ему про овощи.

Но капитан выслушал меня невнимательно.

- Выживший из ума индюк ощипанный, - выругался он беззлобно. - Тунеядец! Времени нет, а то бы я занялся его выселением из города. Ты знаешь, какую я новость принес?

- Какую?

- Догадайся.

- Нас допускают до защиты и оставляют э аспирантуре.

Ким удивился:

- Откуда ты узнал? Правда, в аспирантуре не оставляют, но дипломы защищать разрешили.

- Что?! - теперь пришла моя очередь изумиться.

- Да. Да. Все Кретов. Это он настоял. Звонили"сверху». Декан, скрежеща зубами, согласился, но, Кажется, решил нас с треском провалить. Кретов сказал - готовиться во все лопатки, чтобы в расчетах ни единой ошибочки не было. Езжай за Тиной, будем сидеть день и ночь.

В этот день мы занимались до одурения. И только когда я, помножив два на два, получил шесть, Ким сказал:

- Отбой. Завтра начнем пораньше.

- Вы что, опять чокнулись? - спросил Кобзиков, входя в комнату. - Никак не можете расстаться со своей дурацкой сеялкой.

- Не твое дело, - пробурчал Ким.

- Неужели нельзя заниматься в читальном зале? Я теперь жених, и мне нужен полный покой и усиленное питание. Понятно?

- Ты настоящий жених? - спросил я. Вацлав пожал плечами:

- Какой может быть разговор? Ген, выйди на минутку.

Мы вышли в сени.

- Подали заявление сегодня, - прошептал ветврач

- Ну? - удивился я. - Так быстро?

- Да, был у тестя. Договорился насчет работы. Он говорит, их сильно ругают за сельскохозяйственное образование, но ради нас он сделает исключение. Меня берет каким-то консультантом по крупному рогатому скоту, а тебя инспектором.

- Ты же говорил - старшим инженером!

- Это пока. Понял? Мумия ты! Еще недоволен! Как же он тебя возьмет инженером, если ты без диплома?

- Диплом должен быть. Нас допускают к защите.

- Ну, а если будет, то и место будет. Понял? Вот так надо действовать. Ким куда едет?

- Трактористом к Кретову.

- Жаль. Тракторист с вышестоящими никакого дела не имеет. А вот если бы он поехал механиком, ты бы ему каждый месяц циркуляры присылал за своей подписью и раскрутку давал. Вот так, брат, оно в жизни бывает. Окончили вместе, один лямку тянет, а другой циркуляры ему строчит… Так что считай - Вацлав Кобзиков тебя в люди вывел, и помни…

Мы защищались последними. В окна глядел фиолетовый вечер. Жасмин в стеклянной банке из-под консервов «Частик мелкий в томате» завял. Члены комиссии украдкой посматривали на часы. Только один Глыбка все никак не мог успокоиться. Он кружил возле нас, как жужжащий шмель, и все придирался, все придирался. У Кима по лицу катились крупные капли пота, глаза покраснели, как у алкоголика.

Наконец, видимо, сам Глыбка устал. Он замолк на полуслове и плюхнулся в свое председательское кресло. По комнате прошуршал вздох облегчения.

- Записывать их, Наум Захарович? - спросил Косаревский, он вел ведомость.

«Записывать»! «Записывать»! А где же выводы изобретателей, с позволения сказать, «скоростной"сеялки?

- Если бы вы дали нам трактор, они были бы, - дерзко ответил Ким.

- Ах, трактор! - Декан задохнулся. - Вы мне угробили лучший трактор и еще смеете упрекать! Да вас надо было отдать под суд!

- Разрешите мне? - поднялся с места Кретов. - Как-никак я был у этих ребят руководителем дипломного проектирования… Я скажу по-простому, безо всяких формул. Летающая борона работать не будет. Кричащие пугала нам тоже не нужны. И кроты селу без надобности. А скоростная сеялка нужна. Ох, как нужна! Вы были когда-нибудь на весеннем севе, Наум Захарович?