Эксперимент «Идеальный человек». Повести - [112]

- Рок, - сказал я ветврачу. - Это все рок твой чокнутый!

Кобзиков вскочил и посмотрел на будильник.

- Они скоро придут, - пробормотал он. - Они убьют меня!

Я догадался, что он имел в виду грибов-городовиков.

- Да, - вздохнул я. - Тебе придется не сладко.

- Гена, друг, выручи, никогда не забуду! Задержи их, пока я соберусь. Надо мотать удочки.

- Не пущу! - вдруг вскрикнула «дочь министра» и ухватила ветврача за волосатую ногу. - Ты мне пока законный муж!

- Пусти, дура! - прошипел председатель ОГГ.

- Не пущу! Поигрался, а теперь не нужна? Не пущу!

- Ладно… ладно… поедем… вместе… потом раз беремся…

Пока они собирались, я сдерживал натиск нетерпеливых огэгэговцев. Они явились с чемоданами и узлами, едва рассвело. Все были готовы в дорогу.

- Молодые… пусть поспят, - уговаривал я грибов.

Наконец Вацлав позвал меня в комнату.

- Ну, прощай! - сказал он и ткнулся в мою щеку колючим подбородком. - Назначаю тебя председателем. Дарю бормашину и все прочее… Не падай духом… Мы еще себя покажем… Мы еще создадим общество в мировом масштабе!

- Я тебе покажу общество! - сказала «дочь министра».

- Ну, ну… потише!.. Люди за дверью!

- Куда же вы сейчас? - спросил я.

- Сам не знаю… Надо нам с женой сначала выяснить отношения… Ну, Гена… не падай духом… Держись меня - не пропадешь! Придет время - я тебя найду…

И он исчез навсегда.

О дальнейшем мне просто не хочется писать. Был, конечно, ужасный скандал. Огэгэговцы ругались, проклинали, умоляли, но что я мог сделать?

Мы остались одни в огромном пустом доме. Я, Тина и Егор Егорыч. Стояла непривычная, удручающая тишина. Особенно жутко было ночью. Старый дом, привыкший к людям, охал, стонал, жаловался на все голоса. Скрип двери раздавался пушечным выстрелом. Новые постояльцы как-то не приживались. Они ночевали день-два, но потом исчезали, подавленные стонущей тишиной. А может, на их психику действовал парадокс: почему вокруг нет ни одной свободной квартиры, а наш дом стоит пустой? Тут что-то не так, думал умудренный опытом жилец и спешил покинуть загадочное место.

Мы старательно избегали друг друга. Едва заслышав шаги Тины или Егорыча, я прятался в какую-нибудь пустую комнату. Они делали то же самое.

Эта жизнь смертельно мне надоела. Надо было куда-нибудь уезжать. Но что-то держало меня в этом негостеприимном городе. Вот уже много ночей я не слышу зова. Почему?

Однажды на улице я встретил Лилю. Она шла под руку с отцом. Величественный седой Дед Мороз и розовощекая Снегурочка. Она была красива в зимнем уборе…

- Извините, - сказал я с вдруг сильно за бившимся сердцем. - Лиля, можно тебя на минуточку?

Снегурочка гордо кивнула. Мы отошли в сторону.

- Лиля, прости меня, - сказал я, разглядывая пушистую пуговицу на ее пальто.

Снегурочка молчала.

- Я больше никогда не буду тебя обманывать. Давай удерем от всех куда-нибудь. Хочешь на Север? Там постоянно откапывают мамонтов. Представляешь, увидеть мамонта!

Из-за шпиля здания совнархоза просочился луч солнца, но сквозь туман пробиться не смог и повис в воздухе обломком сабли. Лицо Снегурочки было холодным. Она смотрела сквозь меня.

- Лиля… неужели из-за такой мелочи?

Настроение у меня было гнусное. Земля уходила из-под ног, и Лиля была сейчас единственной соломинкой, за которую я мог ухватиться. Так по крайней мере мне казалось в эту минуту.

Какой-то мальчишка подошел и, сунув палец в рот, уставился на меня.

- Единственное, что я не прощаю людям, - это ложь, - сказала Лиля. - Ложь - подлость.

Мальчишка вынул палец изо рта и ушел. Ему стало скучно.

- Лиля! Речь идет о нашей судьбе. Пойдем куда-нибудь, я тебе все расскажу… Это очень недолго, честное слово. Я не летчик и не фотограф. В этом году я окончил сельскохозяйственный вуз…

- Вот как?!

- Глупая, смешная история получилась…

- Хорошо… Прощаю тебя в первый и последний раз, - медленно сказала она. - Но я должна обо всем рассказать папе…

И в это время рядом послышался язвительный голос:

- Дорогой товарищ, а вы почему не на занятиях?

Я обернулся. Очкастый, лопоухий учитель математики Сергей Сергеевич Каталог стоял передо мной и держал под мышкой ядовито-желтую папку.

Я сделал вид, что эти слова относятся не ко мне.

- Должен сказать вам, дорогой товарищ, прямо при вашей жене, или кем там она вам приходится, вы несерьезно относитесь к такому важному предмету, как арифметика. Если вы не изменитесь, я вынужден буду ставить вопрос перед директором об оставлении вас на второй год в пятом классе.

- Заткнись! - прошипел я, но было поздно. На Лилином личике появилась брезгливая гримаса.

- Ты страшный человек! - в ужасе прошептала она.

Снегурочка стояла рядом со мной - маленькая, кругленькая, с розовым личиком, похожая на рассерженного воробья, и обличала меня. И я понял, что теперь спасенья нет. Что-то оборвалось во мне далеким криком…

Я побрел прочь, не оглядываясь.

Очнулся я возле школы. Ноги машинально привели меня сюда. Как раз звонил звонок. Не все ли равно, куда теперь идти? По крайней мере в школе люди…

Я поплелся в гардероб.

В классе было шумно. Все яростно спорили о какой-то нерешенной задаче.

- Наверно, Рыков решил, - сказал кто-то. Грянул хохот.