Эксперимент «Идеальный человек». Повести - [105]

- Когда я сильно выпью, то стараюсь поменьше раскрывать зев, ибо в эти моменты мой язык извергает чепуху, - витиевато ответил на это Вацлав.

Но хозяин «Ноева ковчега» тоскливо настаивал. Когда мы с Вацлавом убедились, что он совершенно трезв, спросили:

- Но почему?

Егор Егорыч долго бормотал что-то об ожидаемом приезде племянницы, о необходимости произвести капитальный ремонт {зимой!) и о том, что когда-то здесь жил какой-то студент-химик, который занимался опытами и, возможно, заразил комнату радиоактивными веществами.

Все это, разумеется, нас не убедило, и Кобзиков отправился на переговоры с самой «королевой». Вернулся он сильно озабоченным.

- Дело дрянь. Разгневанная тигрица. Требует, чтобы мы умыкнулись немедленно. Говорит, что не потерпит в своем доме морального разложения. Особенно на тебя нападала.

- Пошла она к черту! - сказал я.

Вечером пришел монтер и отключил у нас свет. С радиопроводкой справился сам хозяин. Мы изготовили сложное устройство и подключились к соседнему столбу. Затем мы поставили на окна мощные шпингалеты, на дверь - килограммовый крючок и торжественно заявили, что отказываемся вносить квартплату.

На следующий день в качестве парламентера пришел Егор Егорыч.

- Уходите по-хорошему, - сказал он.

- На каком основании? - спросили мы.

- Он пристает к моей жене, - «король» ткнул грязным пальцем в мою сторону,

- Это она сказала?

- Я сам вижу.

- Ты тряпка, Егорыч!

- Ребята, - сказал плачущим голосом «ко роль», - ну уйдите! Что вам стоит?

- Не уйдем!

И началась борьба. У нас выставили окна. Мы заделали их фанерой. Не стали топить печку. Мы купили «буржуйку». Отключили водопровод. Мы перешли на пиво.

Жильцы «Ноева ковчега» с интересом следили за схваткой. Они были явно на нашей стороне. Хозяев ругали и в глаза и за глаза. Кто-то предложил написать в газету жалобу, но мы боялись привлечь к себе внимание.

Тогда Тина увеличила квартплату на пять рублей. Это был удар в спину. Сим мероприятием «королева» рассчитывала восстановить против нас общественное мнение.

Вечером Иван-да-Марья долго ходил по квартирам, о чем-то шептался, потом сказал мне:

- Только пока держи язык за зубами. Все решили уйти из дома.

А все началось с ананасов.

Однажды нам с Кобзиковым попались ананасы. Особой нужды в тропических лакомствах не было, но в магазине стояла такая аппетитная давка, так все заразительно ругались и толкались, что Кобзиков не выдержал первым.

- Надо достать, Гена, - сказал он. - Чем мы будем питаться на Новый год?

Вацлав нахлобучил на глаза кепку и, припадая на одну ногу, ринулся в самую гущу.

- Инвалидам Отечественной войны без очереди! - закричал он. - Пропустите! Да освободите же проход! Вот ты, чего растопырился! А ну, тетка, убери с дороги свою европу!

Мы уже были близко от цели, когда продавщица сказала:

- Ананасы кончились! Не стойте больше, граждане!

Очередь загалдела.

- Как это кончились? Почему по десять кило давали? Ишь вот сколько эта набрала! Целую сетку!

- А вам какое дело? - неожиданно вмешался знакомый голос.

Я приподнялся на цыпочки и увидел Тину. Кобзиков тоже заметил ее и рванулся вперед, расталкивая соседей.

- Привет, Тиночка! Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? С наступающим Новым годом!

- Вас тоже, - буркнула Тина.

- Боже, какой запах! - простонал ветврач, принюхиваясь. - Какой идеальный запах!

- А вам не досталось? - смягчилась Тина.

- Увы!

- Могу уступить немного.

- Нет, это сон. В действительности так не бывает, - прошептал Кобзиков.

Хозяйка положила в нашу кошелку несколько ананасов и сказала:

- Вчера здесь бананы давали. Я взяла себе три килограмма.

- И один, конечно, на нашу долю?

- Пожалуйста, если хотите…

- Нет, это научно-фантастическая повесть, - мотнул головой ветврач. - Гена, придется тебе пойти домой, а я побегу в соседний «Гастроном». Там польскую карамель должны выбросить.

Кобзиков исчез. Мы остались с Тиной одни. На бывшей невесте моего друга было темно-коричневое пальто в талию с меховой оторочкой и красная шапочка, придававшая ей юный и легкомысленный вид. Я незаметно попятился, собираясь исчезнуть в толпе, но Тина схватила меня за рукав:

- Ты же собирался пойти со мной за бананами.

На улице крупными косыми струями шел дождь.

Снег на тротуарах превратился в грязное месиво и хлюпал под ногами прохожих. Под голым, как использованный веник, деревом топталась запряженная в телегу лошадь и грустно разглядывала номер впереди стоявшего «Москвича». Тина открыла дверцу машины:

- Садись.

Я взобрался на мягкое сиденье.

Автомобиль появился в «королевстве» недавно - автомобиль, холодильник, сервант и еще многие другие вещи. Ким был прав, не таким уж безденежным оказался Егор Егорыч. Тина сделала правильный ход.

Моя хозяйка вела машину уверенно. Я подумал, что ей не хватает только закурить папироску, чтобы стать похожей на рекламную картинку из заграничного журнала.

- Здесь меньше трясет, чем на «Летучем Голландце», - заметил я.

- Гена, не надо. Я же знаю - ты добрый. Егорыча дома не оказалось, Тина открыла дверь своим ключом.

Я остановился возле порога, рассматривая нарядную комнату. Пахло обоям» и свежевыкрашенным полом.

- Раздевайся, проходи, - сказала Тина, бросая мне комнатные туфли.