Эксперимент «Идеальный человек» - [5]

В общем, к началу нашего повествования Федор Иванович был зол, несчастен и полон нехорошей энергии, что и сказалось на судьбе эксперимента Красина.

Остальные сотрудники кафедры в этой истории участия не принимают, и мы не будем задерживать на них внимание читателя. Скажем только еще раз, что это был сплоченный коллектив, влюбленный в своего заведующего и вообще не расположенный к склоке. Именно этим объясняется то обстоятельство, что во время драматических событий в семье Красиных коллектив остался нейтральным, анонимок никуда не писал, обсуждений морального облика не устраивал, и благодаря этому вся история не получила особой огласки.

Итак, трое друзей сидели в забегаловке «Ветерок», пили и обсуждали происшествие с Олегом Борисовичем Нуклиевым.

Происшествие было ничтожным, но обидным. Шестилетний сын брата, с которым Олег Борисович был в наилучших отношениях, смотрел по второй программе хоккейный матч. По первой же программе шел «Клуб кинопутешествий». Олегу Борисовичу очень хотелось посмотреть «Клуб», ибо он сам был путешественником и весьма уважал эту передачу, но племянник не соглашался на переключение. Доводы о том, что «Клуб кинопутешествий» дает человеческому мозгу больше, нежели такое зрелище, как хоккейный, к тому же вялый, матч, маленький упрямец пропускал мимо ушей.

Олега Борисовича поддерживала вся семья брата, и поэтому он встал и переключил телевизор со второй программы на первую. Племянник тут же переключил снова на вторую. Разгорелся спор, произошла даже маленькая потасовка, но все же взрослые победили, и телевизор стал показывать «Клуб кинопутешествий».

Тогда племянник, с которым Олег Борисович всегда был в отличных отношениях, взял из вазы огромный марокканский апельсин и изо всей силы запустил родному дяде в глаз, разбив при этом элегантное пенсне французского производства.

Такова была история. Олег Борисович, рассказав ее, жаждал сочувствия, ибо он был оскорблен в своих лучших чувствах Ничего, кроме добра, он племяннику никогда не делал, и вот тебе, пожалуйста, вместо благодарности – апельсин в глаз.

Геннадий Онуфриевич горячо сочувствовал ни за что ни про что изуродованному дяде. Разговор, естественно, пошел о воспитании детей.

Геннадий Онуфриевич считал, что из-за занятости родителей главными воспитателями стали бабушки и дедушки. А так как по структуре своего ума они близки к детям, то научить ничему другому, кроме баловства, лености, эгоизма, то есть тех качеств, которые заложены в маленьких негодяях самой природой, они не могут, вернее, не в силах вытравить эти качества.

Сенечка же, не мудрствуя лукаво, жалел об утрате такого мощного рычага воспитания, как розги, и проклинал телевидение, которое отняло у родителей последние часы, еще остававшиеся у них для воспитания.

Олег Борисович смотрел на вещи шире. Он находил, что в деле воспитания вообще нет единой системы. Каждый воспитывает как ему заблагорассудится, забывая, что важен не сам процесс воспитания, а конечный результат А каков конечный результат?

Конечный результат – воспитанный человек.

А что такое воспитанный человек?

Воспитанный человек – это, во-первых, человек, который в совершенстве знает хотя бы один иностранный язык; во-вторых, занимается спортом; в-третьих, разбирается в искусстве и, в-четвертых, имеет хорошие манеры. Вот что такое воспитанный, можно сказать, идеальный ребенок. Есть ли такие у нас? Можно прямо сказать – нет!

Нуклиев разгорячился, описывая идеального ребенка. Чем больше он говорил об этом совершенстве, тем яснее становилось, что такого ребенка, действительно, нет и вряд ли когда он будет создан, ибо отсутствует методика его создания.

Сенечка сбегал за второй бутылкой. Методика создания идеального человека стала настолько ясна, что Сенечка вдруг задумался и ляпнул:

– Ребята, а не поставить ли нам эксперимент? А? Так сказать, начать воспитывать ребенка с первого часа по строго научной программе! Не подпускать к нему ни бабушек, ни дедушек, ни даже мам!

Красин и Нуклиев обалдело глядели на Сенечку. Такая мысль не приходила им в голову.

– В самом деле! – закричал Нуклиев. – Молодец! – Олег Борисович хлопнул младшего лаборанта по плечу. – Взять его, гада, в шоры с первого часа рождения! И по системе, по системе! Посмотрим, будет ли он тогда кидать родному дяде в глаз апельсин? Да ему сама мысль покажется чудовищной. В пять-шесть лет он будет знать язык, спорт, искусство, владеть хорошими манерами. А мы… мы, братцы, – Нуклиев вдруг застыл от пришедшей ему в голову мысли… – Мы, братцы, защитим на нем по докторской… А может быть!.. Мы перевернем всю науку о воспитании вверх тормашками! Мы станем первыми творцами идеального ребенка! Сеня, беги еще за бутылкой!

Геннадию Онуфриевичу и Сенечке идея очень понравилась. Младший лаборант сбегал за бутылкой. Выпили за эксперимент. Вот только где взять ребенка?

– Да, – Олег Борисович почесал затылок. – Чужого нам нигде не добыть… Никто не даст… Консерваторы все, гады… Значит, выход один… Ребенка надо родить кому-нибудь из нас… Свою кандидатуру я заранее отвожу, поскольку история получится длинной… Пока присмотришься к кому-нибудь, пока женишься, пока то-се… Да и на примете, честно говоря, никого нет… Так, фигли-мигли…