Экспедиция идет к цели - [54]
Шкуру снимали двумя частями, сделав разрез по хребту. Шерсть у хабтагая была мягкая, тонкая, мясо — как у кабана, с прослойкой сала.
— Вы великий охотник, Андрей Дмитриевич! — воскликнул Сандаг. — Ай-ай… жир, мясо!.. Сегодня мы хорошо поужинаем. Жаль, арьки не захватили. Великая удача…
У всех было приподнятое настроение.
— Скелет хабтагая возьмем с собой. Для музея.
— Хабтагаи по неделе могут оставаться без воды, — объяснял Сандаг, — а зимой — до двух недель. В январе они часто нападают на домашних верблюдов, убивают самцов, а самок угоняют с собой.
— А может быть, это не хабтагаи, а просто одичавшие верблюды? — высказал предположение Пушкарев.
— Не думаю, — ответил Тимяков. — Дикие и домашние верблюды — две разновидности, имеющие общих предков.
…Сверкало солнце, кривились нечеловеческие лица в зеркальных скалах. У всех воспалились глаза от нестерпимого блеска песков и камней. Мучили миражи. Возникали белые города с фантастическими башнями, шпилями и арками. Возникали и тут же таяли. А неутомимое солнце вновь плело из миражной дымки морскую гладь, роскошные сады, многоярусные пагоды, грушеобразные субурганы… И все это представление совершалось природой здесь изо дня в день в течение многих тысячелетий, и не для случайных зрителей, а для самой себя, словно бы природа забавлялась, пробуя подражать людям. И зеркальные скалы с их оптическим эффектом тоже были всего лишь ее забавой для себя, так как в эти угрюмые места редко кто заглядывал, да и вообще суеверные араты объезжали их далеко стороной.
…Караван шел по душной Нэмэгэтинской котловине. И каким же маленьким выглядел он в угрюмом сухом море!
Поступь верблюдов была неровной, неуверенной.
— Ну как ты? — то и дело справлялся Пушкарев у Вали.
— Спасибо. Наконец-то исполнилась моя заветная мечта: я попала в историю, какие бывают только в приключенческих книжках. Какой здесь воздух тяжелый. Будто в закрытой яме. А еще «Домом смерчей» называется! Ни ветерка…
— Да, циркуляция воздуха слабая. Но я что-нибудь придумаю, — шутил он. — Ом мани падме хум, ом мани падме хум, хочу прохлады!..
— Зря стараешься. Волшебник из тебя никудышный! Целый вагон костей динозавров проворонил, а теперь гоняйся за ними…
— Так откуда мне было знать, что подохшие семьдесят миллионов лет назад твари умеют бегать?!
Разговаривать не хотелось. Они умолкли, сделались безучастными ко всему окружающему.
Бесконечно тянулся день.
Они шли и шли по накаленной добела пустыне, сквозь колеблющиеся горячие миражи, шли, уже ничего не соображая, отупевшие от жары. Шли и не заметили, как оранжевый диск солнца затянулся седой дымкой. Сразу небо потемнело. Казалось, в десяти шагах обрывается мир, а дальше — серебряная пустота. Неожиданно грянул гром. Первые крупные капли дождя упали на землю.
— Скорее наверх! Скорее! — закричал Лубсан.
Под яростным ливнем верблюды стали взбираться вверх сухого русла, вдоль которого они до сих пор шли. Через несколько минут внизу уже стремительно несся мутный бурлящий поток. Подмытая земля с плеском падала в воду. А вода все прибывала… Образовавшаяся река, сплошь покрытая клочьями пены, со страшной силой сокрушала все на своем пути.
Лубсан и Цокто растянули брезент, устроив из него подобие огромной чаши, и вскоре эта чаша наполнилась холодной дождевой водой. Сверкали молнии, раскаты грома сотрясали небо и землю. Все промокли до нитки. Путники лязгали зубами от холода.
— Из огня да в полымя! — выкрикнул Пушкарев, стремясь пересилить голосом рев потока.
Приходилось поторапливаться: вода грозила выйти из берегов. Но впереди были другие овраги, по которым мчались такие же бурлящие потоки. Дождь хлестал не уменьшаясь. Воду из брезента перелили в бочки. На вершине холма поставили палатки. Дальше двигаться нечего было и думать.
— Я же говорил: монгол боится сырости, — шутил Сандаг. — Теперь понятно, почему ее надо бояться?
Путники сидели в тесных палатках, прижавшись друг к другу. Валя не могла отделаться от впечатления, что все это происходит во сне.
Через час дождь прекратился, вода в оврагах стала убывать. Пора было собираться в дорогу.
Ночь застала путешественников в мрачных пустынных горах. Утомившись за день, все скоро заснули. Только Пушкарев и Валя долго сидели у костра. Небо над ними было яркое, звездное, необыкновенно глубокое. Оно мерцало, словно пронизанное какими-то неведомыми лучами.
Александр привлек к себе девушку и поцеловал ее. Она крепко прижалась к нему.
— Что бы ни случилось с нами потом, — сказал он, — но того, что уже было, не вычеркнешь из жизни. И оно было, было — и ты была рядом…
КОГТИ ДИНОЗАВРА
Багровый диск солнца поднялся над далеким хребтом Ноян-Богдо, оплавил небо. Снова заплясали горячие миражи, и в них небольшие холмы с обрывистыми скатами выросли до огромных размеров, встали красной стеной.
Экспедиция все еще пробиралась по Нэмэгэтинской впадине, пересекая невысокие скалистые горы и широкие песчаные долины. Зной расслабляет, не хочется ни разговаривать, ни думать, а пустынному, безотрадному пути нет конца: все тихо и мертво, ни птицы, ни зверя; котловинки, покрытые выцветами соли; небольшие вихри долго кружатся на одном месте, обдают усталых путников соленой пылью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В творчестве Михаила Колесникова большое место занимает тема рабочего класса и научно-технической революции (повесть «Розовые скворцы», роман «Индустриальная баллада» и др.).Читателю также известны его произведения историко-революционного жанра: «Все ураганы в лицо» — о М. В. Фрунзе, «Без страха и упрека» — о Дм. Фурманове, «Сухэ-Батор», книги об отважном разведчике Рихарде Зорге…В книгу «Право выбора» входят три повести писателя: «Рудник Солнечный» — о людях, добывающих руду на одном из рудников Сибири, повесть «Атомград» — о проектировании атомного реактора и «Право выбора» — о строительстве атомной электростанции.Произведения эти посвящены рабочему классу и научно-технической интеллигенции, тем решающим процессам, которые происходят в советском обществе в наши дни.
Михаил Сергеевич Колесников известен читателю своими книгами «Сухэ-Батор», «Рудник Солнечный», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и другими.Бескрайняя сибирская тайга, ковыльные степи и знойные пустыни Монголии, Крайний Север, новый Китай — вот та обстановка, в которой живут и действуют герои его произведений. Это мир сильных, мужественных людей, непреклонно идущих к своей цели и побеждающих. Это мир, насыщенный романтикой дальних странствий.Судьба военного журналиста забрасывала М. Колесникова в самые отдаленные уголки нашей Родины; побывал он и в Монголии, и в Китае, и в далекой Индонезии, и в других местах.Сборник рассказов «Большие расстояния» посвящен людям ратного труда — солдатам, матросам и офицерам.М. Колесников — член Союза советских писателей, член редколлегии журнала «Советский воин».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из предисловия:...Молодой коммунист кузнец Сергей Алтунин, знакомый нам по роману «Изотопы для Алтунина» ("Роман-газета", 1974, № 19), в новой книге получает диплом инженера и становится хозяином родного кузнечного цеха. Алтунин видит, что цех работает с хронической недогрузкой, неритмично. Он ищет путей к принципиальной перестройке работы. Но оказывается, что такая перестройка упирается в проблему полной реорганизации управления и других цехов, а в конце концов - в проблему поглощения крупными заводами небольших однотипных заводов...
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.