Экспедиция идет к цели - [36]

Пушкарев зажег электрический фонарь. Шли по галерее с гладкими стенами, шли во весь рост; казалось, подземному коридору не будет конца. Но внезапно он расширился, и Пушкарев замер на месте: вдалеке блеснул огонек. Да, то был огонь, и, как они вскоре убедились, большой огонь…

Цокто задрожал от суеверного страха.

— Бириты! — сдавленным голосом произнес он.

— Не говорите глупостей, — одернул его Пушкарев. — Это то, что я искал! Вечный огонь…

Его даже не удивило, что научный сотрудник верит в каких-то там биритов, якобы живущих в подземном железном городе; бириты вечно голодны, так как глотки их узки и они не могут глотать еду; кроме того, у них изо рта все время вырывается пламя и сжигает все, что они подносят ко рту. Ах, Цокто, Цокто, здесь даже в биритов можно поверить…

Впереди был вечный огонь — огонь надежды и исполнения мечты… Голубоватое зарево освещало обширный грот, потолок и стены которого терялись в густом мраке. Храм был велик, больше любого собора, — это как-то сразу угадывалось.

Обитель вечного безмолвия и смерти. Огонь горел как бы сам по себе. Давно умерли люди, зажегшие его, прошли поколения, исчезли могучие азиатские империи пастухов, а он все горел, скрытый от всех и никому не нужный.

Пушкарев выключил фонарь и во весь дух побежал к огню, протягивая к нему растопыренные пальцы. Он боялся, что видение исчезнет, окажется светлячком. Но видение не исчезало.

Внезапно геолог споткнулся обо что-то жесткое, больно ушиб колено и во весь рост растянулся на долу. А когда поднялся, охнул от изумления: с высоты пятиэтажного дома из мрака пещеры на него смотрело прекрасное каменное лицо богини. Он сперва видел только это огромное лицо с благожелательной улыбкой на пухлых, слегка выпяченных губах, видел тускло мерцающий винно-рубиновый камень во лбу статуи, темно-синий шлем, обнаженные плечи, ожерелье, спадающее на грудь, потом охватил ее взглядом всю, сидящую на каменном цветке лотоса: обнаженное, стройное тело с тонкой талией; левая нога поджата; правая опущена; на колене спокойно лежит рука. Пальцы другой руки подняты вровень с грудью, молитвенно сложены.

— Богиня Тара… — сказал Цокто.

Перед статуей на алтаре ровным голубоватым светом горел вечный огонь. Он выхватывал из темноты лишь часть пещеры, и Пушкарев не сразу понял, что споткнулся о кости какого-то гигантского животного.

Он снова зажег электрический фонарь и теперь больше не глядел на каменную богиню: весь пол пещеры был завален огромными черепами, бедренными костями, позвонками, ребрами… Не хотелось верить собственным глазам: скелеты динозавров!..

«Да уж не сплю ли я?.. Кто притащил сюда стопудовые кости? Зачем? Как жертвоприношение богине?.. Динозавры! Динозавры!..» Он щупал руками белые и темно-коричневые кости, и от одного прикосновения становилось жутко — будто протянул руку в прошлое через семьдесят миллионов лет.

На алтаре лежали округлые камни величиной с огурец. Они не привлекли особого внимания Пушкарева. Приняв их за крупную гальку, он сунул один камень в геологическую сумку.

В институте Пушкарев изучал палеонтологию, многое забылось, но он сразу узнал целый скелет хищного динозавра, его массивные задние ноги с огромными когтями, длинный хвост — метров пятнадцать-двадцать, короткие передние конечности со шпорообразными роговыми когтями на пальцах. Скелет лежал на полу, но чувствовалось, что кости разложены со знанием дела, и это удивляло больше всего. Неужели древние ламы знали анатомию давно вымерших ящеров? В такое трудно верилось.

Открытий было так много, что у Пушкарева закружилась голова.

— Мы открыли нефтяной газ! — сказал он Цокто. — Огонь горит не одну сотню лет и не потух. Значит, запасы газа велики. Топливо для будущего города. Говорят, в Китае древние храмы тоже освещались природным газом. Дело сделано! А кости ящеров — огромное богатство для музеев…

Они вышли из пещеры. В глаза ударил блеск пустыни.

Завалили камнем вход. Пушкарев зарисовал в тетрадь и птицу Гаруду и непонятную ломаную линию; двинулись по узкому ущелью обратно, к своей палатке, где Тумурбатор хлопотал у дымного костра. Он был хорошим охотником, и к обеду они всякий раз имели жаркое из дикого козла или барана.

Да, это была победа! Наконец-то Пушкарев доказал, на что способен. А для Вали — новая сказка пустыни: вечный огонь, мягкая, таинственная улыбка богини Тары, скелеты динозавров и кости величиной с телеграфный столб…

Несмотря на обилие впечатлений, Пушкарев заснул мгновенно — как в черную яму провалился.

Цокто ворочался, ему показалось душно, и он вышел из палатки освежиться. Не успел сделать и десятка шагов, как кто-то цепко схватил его за локоть. Это был Очир. При свете звезд его лицо с высокими скулами казалось зеленым, зловещим. Глаза блестели.

— Заждался? А я тут как тут. И за вами присматривал. Огонь в пещере видел, кости дракона видел. Ты молодец, Цокто: артельный скот дохнет, эпидемия. Ветеринары понаехали — не могут понять, откуда чума на коров свалилась. Хотел я ветеринаров порешить, да Бадзар воспротивился: пусть, говорит, моему скоту прививки сделают. Хочешь, твоего русского геолога порешу?