Экспаты - [123]

Билл поднимает вверх руки и обводит ими окружающее.

— Потому что все это похабно и ужасно.

В глазах Джулии мелькает умоляющее выражение.

— Перестань, Кейт. Я ничего особого не прошу. Нам не нужно притворяться, что мы… друзья.

Кейт опускает глаза.

— Но не требуется и быть врагами. Мы не враги, Кейт. Мы здесь вовсе не для… это не… — Она умолкает и отводит глаза.

Кейт долго смотрит на Джулию, сложив руки, опустив локти на стол, наклонившись вперед, подняв брови, голова чуть склонилась набок, она с нетерпением ждет любых подробностей — даже несущественных — этой не относящейся к делу истории. Любых. В позе Джулии, как кажется Кейт, видится какое-то странное желание, стремление. Может быть, надежда восстановить былые отношения, былую дружбу…

— Я… — Кейт вдруг становится ужасно грустно. — Что ты хочешь услышать, Джулия?

— Да я и сама не знаю, Кейт… Что угодно. Ты скучаешь по Люксембургу?

Кейт лишь пожимает плечами.

— А я вот скучаю, — вдруг признается Джулия. — По друзьям скучаю. И по тебе, Кейт.

Кейт отворачивается, стараясь подавить желание расплакаться.

— Дамы, — говорит Билл, поднимая бокал. — Давайте-ка прекратим эти сантименты. Выпьем за Люксембург!

Кейт смотрит, как Джулия касается губами вина и ставит бокал обратно на стол.

— За Люксембург!

— Прошу меня простить за прямоту, — говорит Кейт, делая шаг, который, кажется, никто не желает сделать, — но зачем вы здесь оказались?

Джулия и Билл обмениваются быстрыми взглядами.

— Мы приехали, — говорит Джулия, — чтобы сообщить вам — собственно, Декстеру, — о полковнике.

— Ага, — кивает Кейт. — Понятно.

Снова воцаряется молчание.

— Я только не понимаю, — снова начинает Кейт, — почему это потребовалось делать лично. И главное, почему вам вообще захотелось это делать. Декстер ведь, в конце концов, человек, за которым вы следили, подозревали и обвиняли в крупном преступлении. Да вы, по-видимому, и теперь уверены, что он виновен.

— Мы также были друзьями, — говорит Джулия.

Кейт резко наклоняется вперед:

— Да неужто?

Они пристально смотрят друг на друга, эти женщины.

— Мне так казалось. Я и сейчас так думаю.

— Однако… — Кейт пытается изобразить на лице замешательство.

— А тогда я… мы тогда делали то, что считали нужным, — говорит Джулия.

Кейт чувствует облегчение оттого, что Джулия не стала утверждать, будто они выполняли свою работу. По крайней мере она хоть в этом честна. Ибо ее работа не имела никакого отношения к тому, что она делала.

— Есть и еще кое-что, — говорит Билл. — Мы хотели вам сообщить, что, поскольку полковник мертв, расследование прекращено.

— Окончательно? — спрашивает Декстер.

Секунду все сидят тихо и неподвижно. Вокруг царит обычный для Парижа предвечерний шум. Билл допивает вино, снова наполняет бокал.

— Окончательно. И навсегда.

Полицейский в синем мундире стоит, облокотившись на свою машину, и флиртует с молодой женщиной, оседлавшей мопед. Она курит сигарету. Глаза Кейт прикованы к пистолетной кобуре полицейского, небрежно сдвинутой вбок. Его нетрудно повалить и сцапать пистолет, пока он занят другими, более французскими, делами.

Кейт поворачивается обратно к своим спутникам. Намерены эти люди хоть когда-нибудь поговорить с ней начистоту? И сама она намерена ли полностью открыться перед ними?

Весь последний год она была совершенно честна и откровенна с Декстером. Ну почти. И полагала, что и он тоже совершенно честен и откровенен с ней. Но сегодня после обеда она полностью освободилась от этой иллюзии. И теперь сама себе не верит, что ей потребовалось столько времени, чтобы добраться до его выпускного альбома и заняться им; теперь она понимает, насколько велика та ее оплошность.

Это была просто маленькая фотография, плохо отпечатанная и выцветшая от времени. Третий ряд, вторая справа; не слишком красивая молодая женщина с широкой улыбкой и бледно-розовой помадой на губах, с растрепанными светлыми волосами.

— Итак, — говорит Кейт, — что вы намерены делать с вашей половиной?

Та же самая не слишком красивая женщина сидит сейчас через стол от нее — брови подняты, улыбка уже исчезла, она притворяется удивленной.

— С нашей половиной чего?

— С вашей половиной тех денег.

* * *

Ни Джулия, ни Билл никак не отвечают на это — выражение лиц не меняется, никаких телодвижений или звуков, вообще ничего; хорошо отрепетированный, не раз проверенный на практике уход, отказ от ответа, свойственный профессиональным лжецам. Но с этими двумя все ясно, даже более чем ясно. Они не такие хорошие актеры, как Кейт считала раньше; даже не такие хорошие, как она сама. Может, в ЦРУ не зря утверждают все эти полвека неприязни между двумя учреждениями, что агенты ФБР далеко не такие способные и умелые, как агенты ЦРУ. Или же они, как и сама Кейт, просто давно не практиковались.

— Каких денег? — спрашивает Джулия.

Кейт покровительственно улыбается.

— Значит, еще не решили? — Она смотрит на одного, потом на другую и на третьего своего спутника, изучает защитные экраны, выставленные ими в попытке как-то прикрыть лживые утверждения, которыми они пичкали друг друга. Лживые утверждения, которые они по-прежнему пытаются как-то подтвердить и поддержать. В надежде, что эта ложь поможет им продержаться в течение всей своей удобной и комфортабельной жизни, несмотря на наличие правды, которую они предпочли не сообщать самым близким и важным для них людям.