Экспансия Португалии в Африке и борьба африканских народов за независимость (XVI–XVIII вв.) - [143]

Не меняло положения и стимулируемое великими географическими открытиями и колониальной экспансией развитие торгового капитала. Сам факт превращения части продукции в товары не приводит к смене форм производства. Кроме того, длительное сосуществование торгового капитала с феодальными структурами постепенно привело к компромиссу между ними, который проявлялся в том, что этот капитал, подчиняя себе непосредственных производителей, почти никогда не приводил к радикальным социальным переменам [158, с. 26–27].

Таким образом, португальская колонизация не принесла и не могла принести прогрессивного изменения общественного строя африканских стран, а, напротив, породила застойность социально-экономических отношений, крайнюю живучесть пережиточных форм производительных сил.

Более того, порожденные колонизацией сочетание докапиталистических производственных отношений с колониальным гнетом, тесное переплетение феодальных и рабовладельческих производственных отношений, ломка существовавших прежде общественных структур фактически означали регресс в общественном развитии африканских народов. Португальская экспансия насильственно нарушила нормальный ход истории этих народов, прервала восходящую линию их развития и на долгое время задержала их общественную эволюцию, которая, не будь колонизации, несомненно, шла бы теми же путями и в том же направлении, что и у народов Европы. Именно с колонизацией связан тот факт, что феодальный способ производства в Африке оставался незыблемым 400 лет. В то же время в тех районах континента, где доминировала первобытно-общинная структура, она была поставлена в такие условия, при которых оказалась не только законсервированной, но и как бы выключенной из исторического процесса общественного развития.

Начало формирования португальского колониализма совпало с началом эпохи первоначального накопления. Однако, несмотря на то что колонии были непосредственно вовлечены в процесс первоначального накопления, сам по себе этот процесс в колониях не имел места.

Из двух функционально связанных и взаимодействующих элементов (извлечение богатств из различных источников и направление их на создание и развитие капиталистического производства, т. е. превращение их в капитал), из которых, в сущности, складывался процесс первоначального накопления, на колониальной почве имел место только первый из этих процессов. В отличие, скажем, от Англии — классической страны первоначального накопления, где имели место обе стороны или фазы этого процесса, ни одна из колоний не прошла полного цикла первоначального накопления. На колониальной почве этот цикл всегда имел незавершенный, урезанный характер.

Диалектическая противоречивость процесса первоначального накопления проявлялась, между прочим, и в том, что механизм этого процесса в Европе и в колониях был в одно и то же время тождествен и глубоко различен. Основу всего процесса и на колониальной и на европейской почве составляла экспроприация непосредственного производителя. Однако тождественность процессов, происходивших в колониях и Европе, этим исчерпывается, так как указанная экспроприация в Африке и Европе имела совершенно различный характер.

В Африке мы сталкиваемся с «тотальной» экспроприацией — лишением людей собственности, личной свободы и права на жизнь, т. е. порабощением, а не с отделением непосредственных производителей от земли и превращением их в наемных рабочих (к чему привело «огораживание» в Англии). Следовательно, хотя колонии играли огромную роль в процессе первоначального накопления, эта роль состояла в том, что они служили источником извлечения богатств, но не сферой приложения капиталов. Это обстоятельство в конечном счете обусловило то, что ближайшие результаты колонизации не привели к победе в Африке капитализма, который именно в это время победоносно прокладывал себе путь в Европе. Отдаленным результатом этого процесса было то, что и спустя 400–500 лет, уже в XX в., в большинстве районов Африки господствуют докапиталистические производственные отношения.

Изучение сохранившегося исторического материала показывает, что именно Португалии принадлежит в истории сомнительная честь создания первой модели классической колониальной структуры нового и новейшего времени, которая затем послужила образцом для подражания для многих колониальных держав. В этом смысле Португалию можно назвать творцом или матерью классического колониализма. Созданная Португалией на заре капиталистической эры производства модель колониализма была доведена ею до высокой степени совершенства в том смысле, что включала в себя в более или менее развитом виде те же элементы, из которых впоследствии составлялись все колониальные структуры «классического» типа. К ним можно отнести: сложный механизм административного управления, приведенный в соответствие с интересами господствующего класса метрополии и построенный по принципу военно-бюрократического централизма, колониальная армия, финансовый аппарат, система косвенного управления, включение церкви в аппарат административного управления, создание рычагов экономического и внеэкономического принуждения с целью подготовки наилучших условий для расхищения материальных и людских ресурсов колоний. Однако только этими общими факторами, присущими в той или иной мере всем типам колониализма, но не исчерпывающими ни одного из них, нельзя объяснить особую устойчивость португальского колониализма.