Экспансия – I - [99]

Клаудиа поставила на стол маленькие чашки; кофейник у нее был здесь же, в столовой, старинный, но подключен к электричеству.

— Ты плохо выглядишь, — сказала Клаудиа, положив свою сухую ладонь на руку Штирлица.

— Роберт смотрится лучше? — спросил Штирлиц.

Клаудиа словно бы не слышала его, даже не взглянула на Харриса; тот старательно изображал наслаждение, которое испытывал от кофе, заваренного женщиной.

— Ты, видимо, болел? — продолжала Клаудиа. — Ты потом все мне расскажешь, у меня есть старуха в Севилье, которая лечит болезни. Травами. Ее зовут Пепита, и ей девяносто три года. Мне кажется, она хитана.[36] Если каждое утро пить набор трав — зверобой, тысячелистник, календулу и алоэ, — человек обретает вторую молодость. Я пью этот сбор семь лет.

— Продайте патент, — сказал Пол, отодвигая чашку. — Я разбогатею на этом пойле. Спасибо, Клаудиа, мне было чертовски приятно познакомиться с вами.

Он поднялся; вместе с ним поднялся Харрис. Он достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Клаудии:

— Это вам.

— Спасибо, — ответила женщина, с трудом оторвав свои прекрасные зеленые глаза от лица Штирлица. — Спасибо, Роберт, это так любезно.

Она не стала раскрывать коробочку; поднялась, протянула руку Роберту; он, низко склонившись, поцеловал ее.

— Могу я на один миг похитить у вас Макса? — спросил Пол. — Мне надо сказать ему два слова.

— Да, да, конечно, — ответила женщина. — Я пока сварю еще кофе, да. Макс?

— Спасибо, — ответил он и вышел следом за Полом в гостиную.

Тот закурил и, сев на подоконник, сказал:

— Я, конечно, узнаю, под каким именем вы здесь жили, Бользен. Спасибо, вы облегчили мне вашу проверку. Поздравляю вас с такой подругой и с вашей ловкостью. Билет на Сан-Себастьян отдайте мне, вам его оплатит Эрл, я подтвержу, что вы ездили туда по моей просьбе. И верните мне все ваши деньги. Мне так будет спокойнее.

— Вы ведете себя глупо, — заметил Штирлиц, протягивая американцу бумажник. — Во-первых, я могу уехать с Клаудиа. Во-вторых, если бы я решил бежать, я бы сделал это с товаром. Кому я нужен с пустыми руками? А вы по дороге поговорите с Робертом, он славный парень, только в отличие от вас не сотрудничает с бывшими нацистами. Он пригодится в вашем деле, потому что, судя по всему, знает то, что вам и не снилось. Вы, видимо, интересуетесь нашими, я имею в виду СД, связями. Они шли через ИТТ. Но британцы умеют работать с теми, кто стоит им поперек дороги, лучше, чем вы.

— Он что, из службы?

— Думаю, нет. Во всяком случае, до войны никак связан не был, им интересовались.

Пол шлепнул плоским бумажником по ладони, раскрыл его, просчитал деньги, пожал плечами и протянул его Штирлицу:

— Держите. Вы правы, я не подумал. Скажите мне, зачем вы взяли билет к баскам?

— Чтобы уйти от вас, — просто ответил Штирлиц.

— Куда?

— Куда глаза глядят.

— Почему?

— Потому что я испугался.

— Чего?

— Того, что снова окажусь в том ужасе, в котором был с тридцать третьего года.

— Вы в СД с тридцать третьего?

— Да.

— Давно считаете эту организацию «ужасом»?

— Да.

— С какого времени?

— Это мое дело.

— Почему вы решили, что здесь — после того, как мы вас нашли, — вас ждет такой же ужас?

— Потому что Эрл дал понять, что он не любит вас и не верит вам. Так что моя работа, какая, не знаю, будет, видимо, направлена против вас. А я больше не выдержу того, чтобы быть в заговоре. Он возможен только один раз, причем заговорщики должны победить или же быть уничтоженными. Заговор ломает людям хребет, постоянное ожидание, страх, который получает выход только ночью, накануне той минуты, когда ты проваливаешься в дрему после того, как наглотался намбутала. Понимаете?

— С трудом. Я никогда не участвовал в заговорах. Вы расскажете мне завтра, о чем говорил Эрл?

— Нет. Я сказал вам то, что мог. Если хотите, чтобы у нас состоялся диалог, объясните, отчего он посмел так говорить о вас? Дурак? Нет. Умный. Ваша комбинация? Тогда я не много на вас поставлю — топорная работа. С другим, может, пройдет, со мною нет. Я профессионал, поэтому играю партию на раскрытых картах, страсть как не люблю темнить.

Пол затушил сигарету, поднялся с подоконника, крашенного скользкой краской цвета слоновой кости, пошел к двери.

— Только не удирайте, ладно? — попросил он. — Во-первых, не получится, а во-вторых, мне понравилась ваша живопись. Честное слово.

Информация к размышлению (1946)

«Господин Краузе![37]

По полученным мною данным, возможны встречи[38] между Базилио[39] и Бласом.[40]

Это сообщение вызвало серьезную озабоченность в доме Билла,[41] здесь думают о том, как можно этому помешать.

В то же время Дон Диего[42] совершенно иначе прореагировал на эту новость, заметив, что любые шаги в настоящий момент преждевременны, поскольку, видимо, Анхел[43] задумал какую-то акцию, смысл которой пока что никому неизвестен.

Дон Диего высказался в том смысле, что разговор[44] не только с Анхелом, но и со всеми его коллегами по Универмагу[45] надо будет провести позже, когда подоспеет время, и разговор этот следует подготовить таким образом, чтобы пребывание Базилио в Универмаге[46] стало вообще невозможным.

Сердечно Ваш Джозеф Ф. Синелман».