«Эксодус». Одиссея командира - [36]

У Йоси и его товарищей вид этих ветхих кораблей вызывал невольное волнение, поскольку впервые в одном порту бок о бок стояли сразу три «еврейских» судна — пусть и маленький, но тем не менее настоящий «еврейский флот».

Нужна была, по-видимому, эта характерная самоуверенность палестинских евреев — с их любимой мантрой «всё будет хорошо!», — чтобы разработать и, самое главное, реализовать этот, самый, пожалуй, дерзкий за всю историю сионистского движения, проект. И требовалась также сильная вера в «авось», чтобы посадить несколько тысяч людей на корабли, состояние которых, мягко говоря, оставляло желать лучшего, и надеяться на то, что такая авантюра не закончится катастрофой. Однако люди из агентства «Алия-Бет» и «пальмахники» понимали, что другого выхода у них попросту нет. Евреи, жаждавшие добраться до Палестины, стекались к морским берегам со всех уголков Европы непрерывным и непрекращающимся потоком, и без этой самоуверенности палестинских евреев и их отчаянной надежды на удачу такую сложную операцию нельзя было, наверное, осуществить в принципе.

Время поджимало, и, чтобы ускорить процесс подготовки кораблей к отплытию, югославские власти привезли на помощь сорок немецких военнопленных, которые, по горькой иронии судьбы, прибыли в полосатых лагерных пижамах. И хотя, увидев евреев, немцы поначалу перепугались, решив, по-видимому, что те станут им мстить, вскоре они поняли, что никто их трогать не собирается, успокоились и энергично взялись за дело, причем работали так продуктивно, как умеют работать только немецкие солдаты. Что же касается мести, то, наверное, самой лучшей местью был сам тот факт, что бывшие нацистские солдаты теперь собственноручно помогали готовить к отплытию корабли, на которых евреи должны были отправиться в Палестину. Те самые евреи, которых они и их «коллеги» не успели в свое время уничтожить.

Вместе с несколькими сотрудниками «Брэха» Йоси поехал встречать группу евреев, которые — пешком, через горы — шли из Австрии в Италию. Это были молодые люди, которые потеряли во время войны всех своих близких, объединились в некое подобие коммуны и крепко держались друг за друга. Йоси видел, что им очень хочется смеяться и радоваться жизни, но, судя по всему, и смеяться, и радоваться они уже давно разучились и их смех скорее напоминал плач. Тем не менее они старались вести себя так же, как евреи из Палестины: танцевали «ору» и — пусть со слезами на глазах — пели.

Одну такую группу молодых ребят, два года скитавшихся по дорогам Европы, можно увидеть в фильме «Последнее море». Они стоят на причале перед самой посадкой на корабль и с воодушевлением поют «Мы репатриировались на родину и уже вспахали и посеяли, но еще не собрали урожай»[65] — слова, которые, учитывая место и время происходящего, звучат довольно странно.

Попадая во временные лагеря — вроде того, где ожидали своей участи будущие пассажиры «Анны» и «Святой», — измученные долгими скитаниями люди встречались со своими потенциальными товарищами по путешествию в Палестину, убеждались, что евреи, слава Богу, еще не вымерли полностью, и понимали, что им следует выбросить наконец прошлое из памяти, как выбрасывают старую обувь, сплотиться, взяться за руки и продолжать идти дальше.

От сознания того, что ему предстояло принять участие в «спасении еврейского народа» (как он без тени смущения это называл), Йоси испытывал сильный душевный подъем, в котором было нечто даже от ребячьего восторга.

В лагере возле Загреба, в ужасной тесноте, вот уже два месяца проживали несколько тысяч евреев. Часть из них в течение двух-трех лет после освобождения из немецких концлагерей выживали за счет разного рода махинаций и жульничества; некоторые зарабатывали на жизнь куплей-продажей сигарет, часов, бриллиантов и золота; почти все они были подавлены и озлоблены; и многие из них с недоверием относились к ясноглазым и наивным посланцам из солнечной Палестины со всеми их душещипательными песнями, речовками, торжественными линейками и сионистской идеологией. К несчастью, среди обитателей лагеря были в том числе и долларовые спекулянты, которые орудовали как внутри самих лагерей, так и за их пределами. В случае их ареста операция могла оказаться под угрозой.

В лагере в районе Белграда томились еще пять тысяч человек, и этим несчастным, страдавшим от холода и антисанитарных условий, «Джойнт» прислал канадские одеяла. Хотя сам по себе это был акт благородный и гуманный, некоторые восприняли его скорее как насмешку, потому что на пять тысяч мужчин, детей, стариков и женщин была прислана всего тысяча одеял.

Часть из находившихся в лагерях детей и подростков (некоторые из которых позднее окажутся на борту «Анны») были в свое время найдены в разного рода тайных убежищах.

Одна из проживавших в лагерях женщин сказала: «Смотрю я на нас всех тут и думаю: кто, черт побери, может нас захотеть?»

Оказавшись после войны в очень тяжелой ситуации, многие евреи стали сбиваться в своего рода «таборы» и в поисках пропитания странствовали по дорогам Европы вместе. И чем дальше в прошлое уходили пережитые ими ужасы, тем сильнее им хотелось верить, что не все еще потеряно, что им есть куда идти и что, возможно, у них есть не только прошлое, но и будущее.