«Эксодус». Одиссея командира - [25]

Все это, вместе взятое, и привело его к выводу, что Йоси подходит для великой задачи спасения еврейских беженцев.

Авигур пришел к Йоси после одного трагического события, за которое он не мог себя простить и которое навсегда оставило в его сердце незаживающую рану.

В 1940 году в Хайфу прибыли два судна с репатриантами — «Пасифик» и «Милос». Они были зафрахтованы частными лицами, и на борту у них находилось в общей сложности две тысячи пятьсот человек. (Фактически кораблей было три, но третий — «Атлантик» — находился еще в пути.)

Англичане, взбешенные тем, что, вопреки запрету, евреи все-таки осмелились прибыть в Палестину, арестовали пассажиров и собирались отправить их в лагерь на остров Маврикий, известный своим тяжелым жарким климатом. С этой целью они пересадили людей на судно «Патриа». Однако когда «Патриа» уже была готова к отплытию, Авигур и люди из «Алии-Бет» решили сорвать план англичан, взорвав возле судна небольшую мину. Предполагалось, что мина чуть-чуть повредит корабль, тот не сможет выйти из порта, и, таким образом, высылка сорвется. Взрыв запланировали на время, когда полицейские начнут проводить в каютах ежедневный обыск, а пассажиров выведут на палубу для переклички. Предполагалось именно в этот момент устроить на берегу отвлекающую внимание демонстрацию, а пассажиры, воспользовавшись неразберихой, должны были попрыгать в воду и доплыть до берега. Однако все пошло не так, как планировалось.

Те, кто готовил операцию, полагали, что мина проделает в борту корабля всего лишь небольшое отверстие, но «Патриа» пострадала гораздо сильнее: она накренилась, раскололась на две части и стала тонуть. Кроме того, мина взорвалась слишком рано, когда часть людей все еще находились в каютах. Никто из готовивших операцию не предполагал, что «Патриа» была настолько ветхой, и не думал, что маленькая мина сможет нанести судну такой сильный ущерб. И никто, разумеется, не мог знать, что англичане запрут двери кают снаружи. Мало того, спасая свои жизни, они попрыгали в воду, так их и не отперев. В результате двести шестьдесят семь человек оказались в западне. Возникла давка. Люди отчаянно пытались взломать двери, но убежать из «клеток», в которых их заперли, не смогли и ушли на дно вместе с кораблем прямо у берегов Хайфы. Правда, один из пассажиров (его звали Ганс Вендель) попытался им все-таки помочь, но не успел. Вода накрыла его прежде, чем он сумел открыть хотя бы одну дверь.

Между тем от своего плана выслать прибывших на Маврикий англичане, по-прежнему полные решимости остановить еврейскую репатриацию в Палестину, не отказались. На какое-то время уцелевших пассажиров «Патрии» поместили в маленький лагерь в Атлите, расположенный возле шоссе Хайфа — Тель-Авив (где к тому времени уже сидели тысяча шестьсот сорок пять человек, прибывших на «Атлантике»), а в назначенный день за ними пришли, чтобы отвезти на ожидавший в порту корабль. Люди стали сопротивляться, и англичанам пришлось применить силу. Среди них были и такие, кому было стыдно, что с несчастными людьми, чудом оставшимися в живых во время гибели «Патрии», обращаются так жестоко, но большинство полицейских и солдат вели себя, как звери: таскали женщин за волосы, вырывали им вместе с сережками мочки ушей… «Бой» продолжался восемь часов, но силы были неравными, и в конце концов полуголых, истерзанных, истекающих кровью людей привезли в порт. На борт судна их загоняли плетками.

Путешествие на Маврикий было очень тяжелым, и, когда корабли наконец-то туда прибыли, у людей было такое ощущение, словно они очутились на далекой необитаемой планете.

В лагере мужчин и женщин разделили и более полутора лет не давали им общаться. Сделанные из листового железа стены бараков на солнце страшно раскалялись. Людей косил тиф и другие болезни…

Их освободили только 11 августа 1945 года, однако к этому времени от болезней, инфекций и издевательств англичан успело умереть сто двадцать восемь человек. На обратном пути от тяжелых ран, полученных во время пребывания в лагере, скончались еще двое.

Суровый и обычно сдержанный Авигур пережил случившееся на «Патрии» очень тяжело. Эта история стала трагедией всей его жизни — но и важным уроком на будущее. Это был аскетичный, замкнутый и невозмутимый человек, который не любил давать выход своим эмоциям, но с тех пор его постоянно мучил страх, что с детьми, которых он доставлял в Палестину, может снова произойти что-нибудь подобное. Поэтому он больше никогда не позволял себе импровизаций и впредь требовал от бойцов, осуществлявших диверсии, принимать во внимание даже самые мелкие детали.

После истории с «Патрией» руководители ишува неоднократно обращались к английским властям с петициями, в которых просили относиться к евреям, прибывающим в Палестину, более гуманно, но англичане ничего не желали слышать. «Если мы это сделаем, — говорили они, — арабы могут подумать, что мы поддались еврейскому давлению». Поэтому для Авигура каждый корабль, даже если англичане его перехватывали, был «тараном, пробивавшим иерусалимскую стену», или, точнее, стену Белой книги. Как и Бен-Гурион, он не питал иллюзий относительно возможности договориться с властями Британского мандата и начал заниматься доставкой евреев из Европы в Палестину еще в 1934 году, когда «ревизионистам»