Эксгибиционистка. Любовь при свидетелях - [59]

Мерри почувствовала невероятное облегчение от того, что не ей пришлось раздеваться первой. Она была уверена, что не смогла бы этого сделать, а просто выбежала бы из дома. Сама мысль обнажиться, в то время как все остальные остаются одетыми, была для нее ужасна. Или нет? Странно, невероятно, невозможно, — но она вдруг поняла, что почему-то даже с нетерпением ожидает момента, когда ей нужно будет, как и всем, раздеться догола. Несомненно, у нее тело не хуже, чем у Лилы. И если, в худшем случае, ей придется раздеваться второй, теперь у нее появилась партнерша — хоть какая-то поддержка.

— Красивая — прямо как на картинке, а? — сказал кто-то из мальчиков.

— Да, кстати, — подхватил другой. — А почему бы нам не сделать несколько снимков?

— Полароидом?

— Ну да! Я считаю, если Лила проиграет еще раз, она должна попозировать, — предложил Ронни. — Как считаете — справедливо?

Все согласились, что это будет справедливо.

— Кстати, о справедливости, — сказала Пэм. — Я вот все думала, почему это мы только проигрываем в этой игре. То есть, мы ждем, кто проиграет последним. Но почему тут нельзя выиграть? А что, если в следующей партии Лила выиграет? Почему бы ей не надеть что-то на себя?

— Нет, это очень сложно. Если она выиграет, то ей не обязательно надевать что-то из своей одежды, — сказал Гарри. — Она может выиграть кучу наших носков, допустим, или целую связку ремней. Все зависит от ставки. А мы сейчас играем в игру, похожую на ту, в которую я играл зимой. Мы с ребятами пошли на пляж, развели костер и начали играть в стрип-покер, и каждый проигравший после каждой сдачи должен был бросать проигранную деталь одежды в огонь. Ох, помню, как мы потом домой возвращались — вот была потеха!

— Ну, хватит болтать, — сказала Лила. — Если играешь — играй.

— А что такое? Чувствуешь себя одиноко, крошка?

— Нет, скорее, как дура, — сказала она.

— Успокойся, дорогая, ты выглядишь классно!

Сдали по новой и игра возобновилась. Гарри проиграл трусы и теперь был абсолютно голый. Мерри старалась не смотреть на него, но это ей не удавалось. Странно все-таки устроены тела ребят, подумала она. Каково им ходить все время с этими болтающимися между ног причиндалами? И как им удается не возбуждаться все время! Но с другой стороны, насколько она могла судить по своему опыту, они, кажется, все время возбуждены.

Сдали еще несколько раз. Теперь Мерри пришлось снимать лифчик, и это оказалось не так ужасно. Во-первых, Лила была уже совсем голая, а Пэм сняла лифчик давным-давно. И во-вторых, груди у Мерри были больше, чем у Пэм, но не такие шары, как у Лилы, и она была рада оказаться на втором месте. Так на нее вроде бы меньше обращали внимания. В то же время она начинала чувствовать острое возбуждение, когда кто-то из ребят смотрел прямо на ее голые груди. Она взглянула на себя и увидела, что соски напряглись.

Эд проиграл трусы. А потом опять проиграла Лила, и они сделали перерыв, чтобы сфотографировать ее.

Билл уже зарядил камеру, но он еще немного повозился, прилаживая вспышку, и вот, наконец, когда все было готово, стали решать, как снимать Лилу. В какой позе. Одну или с кем-то? — был первый вопрос, на который предстояло ответить.

— Может, сейчас — одну, а потом с кем-нибудь?

— Но с кем?

— Давайте будем теперь играть на «больше-меньше»? Кто выиграет и кто проиграет, будут позировать вместе?

Согласились, что так и будет.

Но все равно осталось еще решить, как будет позировать Лила. Ее усадили на диванчик. Потом попробовали уложить. Но Билл все повторял:

— Хорошо-то хорошо, но не слишком здорово.

Наконец, она легла на пол около диванчика. Лежа на спине, она подложила себе под голову руку, вытянула другую вдоль тела и согнула ногу в колене. Билл взобрался на диванчик прямо над ней и, направив на нее объектив, щелкнул.

— Ты моргнула! — заявил он.

— Это из-за вспышки.

— Ладно, давай посмотрим, что получилось.

Билл достал кассету, подождал шестьдесят секунд и вытащил фотографию.

— Потрясающе!

— Немного светло, как ты думаешь?

— Да какой там светло! Ты на нее посмотри!

— Дайте-ка я посмотрю, — потребовала Лила. Ей передали фотографию, осторожно держа ее за края и предупредив, чтобы она держала ее так же. Она не сказала ни слова, только смотрела на себя с восторгом, хотя и была немного шокирована.

— Это похоже на… — начала она и осеклась.

— Это похоже на то, словно тебя только что поимели!

— Целый полк!

— Всё, всё, играем, играем!

Но сначала надо было решить еще один вопрос — что делать с фотографиями. Ведь вот свежая фотография, еще влажная от фиксажа, и от влаги немного свернувшаяся. Кому она достанется? Предложили решать тем, кто изображен на фотографиях. Но что делать с теми фотографиями, где запечатлено несколько человек? Кто-то предложил разыгрывать такие фотографии в покер. Нет — так могло получиться, что кому-то достанутся все или большинство фотографий. И к тому же, просто ради общей безопасности, важно, чтобы у каждого осталась небольшая подборка фотографий. Наконец решили, что все фотографии сложат, перемешают и раздадут изображением вниз в конце вечера. Так будет честно.

Они продолжали играть в карты, но уже без всякого интереса. Теперь, когда все вот-вот должны были оказаться голыми, их заботила только мысль о том, как они будут фотографировать друг друга. И вот наконец восемь раздетых мальчиков и девочек начали соревноваться за привилегию — или обязанность — позировать перед объективом «полароида».