Экран наизнанку - [22]
- Хорошего человека Адольфом не назовут!
Выход из ситуации нашел один из вторых режиссеров Михаила Ильича Инденбом. Собственно, режиссером Лев Аронович не был, он был "умным евреем при губернаторе". Хотя, называя его так, Ромм невольно принижал свой интеллект. Инденбом придумал: возьмем Леню актером окружения, но работать он станет помрежем. Сказано - сделано, благо договор с актером визировал не Гуревич, а начальник актерского отдела. Я с удовольствием впрягся в работу, не ограничивая себя обязанностями помрежа, что, очевидно, не прошло мимо наблюдательного Ромма.
Мосфильм той поры (середина пятидесятых годов) бурлил - уже шло расширение производства после малокартинья. Запускались один за другим новые фильмы. Был организован семинар для творческих работников: лекции в малом зале широкого экрана читали Райзман, Пырьев, Герасимов, Ромм, Дзиган, Донской, Юткевич - весь цвет режиссуры той поры. На эти собрания с трудом удавалось "протыриться" и мне - до сих пор храню первые записи лекций по режиссуре. Правда, нынче кажутся они весьма наивными.
Зато совсем не наивной мне и до сих пор помнится ситуация, возникшая с исполнительницей роли Мадлен Тибо в "Убийстве на улице Данте". Ромм рассчитывал снимать свою жену - известную актрису Елену Кузьмину, но худсовет студии и министерство не утвердили претендентку: аргумент - стара. Второй режиссер А. Столбов из привез Ленинграда только что снявшуюся в "Неоконченной повести" у Ф. Эрмлера Элину Быстрицкую. Михаил Ильич в отчаянии от семейных неурядиц, наступивших после неудачных проб жены, и в спешке перед отъездом в экспедицию - имущество группы уже грузилось на платформы в тупиках Рижского вокзала (я это точно знаю - для приработка ехал сопровождающим) - утвердил молодую актрису. Быстрицкая снялась во всех натурных массовых сценах в Риге. Когда же группа вернулась на студию и прошли первые павильонные съемки с М. Козаковым, игравшим сына Мадлен Тибо, выяснилось, что Быстрицкая и Козаков смотрятся не как мать и сын, а как любовники. Да и драматического насыщения роли у актрисы недоставало. Но признать свой прокол Ромм не мог и нашел повод избавиться от неверно выбранной исполнительницы: актриса сказала, что заболела желтухой, съемки отменили, но назавтра ее увидели на телевидении в прямом эфире (видеозаписи тогда не существовало). Михаил Ильич провозгласил поступок актрисы, которая симулирует болезнь и оставляет простаивающую группу без зарплаты, аморальным. Он отказался дальше работать с ней. Была приглашена Е. Козырева, пробовавшаяся вместе с Е. Кузьминой и снятая оператором Б. Волчком тогда максимально невыразительно, с тем чтобы не составлять конкуренцию Кузьминой. Съемочная группа поддержала постановщика.
Ромм долго помнил поддержку. Вот один из многих примеров. "Шестая колонна", еще не переименованная в "Убийство на улице Данте", вовсю снималась, когда мэтр вызвал меня к себе в кабинет и попросил выполнить его просьбу. Я был готов уже носить, таскать, катать все, что он скажет. Но просьба заключалась в другом.
- Ко мне из Риги приехала девушка, которая тоже хочет стать режиссером. Она дочь человека, очень помогавшего нам снять "Секретную миссию" - ее отец начальник рижского КГБ. Я обязан содействовать ей. Возьми мою подопечную в свою компанию, но не пугайся экстравагантной внешности.
Я пообещал. Тем не менее вписалась в нашу команду девушка слабо высоченная, худая, в платье с буфами, она тащилась в хвосте веселой ватаги, бродившей вечерами по Москве, но в режиссуру вошла бодро, гораздо бодрей, чем многие. Девушку звали Джеммой. Фамилия - Фирсова. Преуспела она как документалист.
"Убийство на улице Данте" благополучно вышло на экраны, а я остался за проходной "Мосфильма" и поступил маляром на стройку, но тут включились в дело образовавшиеся у меня связи: Катя Народицкая, ассистент по "Убийству", была приглашена женой режиссера Г. Рошаля - В. Строевой вторым режиссером на картину "Полюшко-поле" и потянула меня за собой, зная, что подсиживать ее не смогу, да и не буду. Обязанности мне отвалили серьезные не по возрасту - в 18 лет ассистент по реквизиту, а оформили - вынужденно актером, исполняющим роль тракториста Васи Иванова. Если честно - такой роли в сценарии не существовало. Васю Иванова насильственно вписывали в режиссерский сценарий, сочинявшийся всей группой на квартире у Рошалей. Постановщик Вера Павловна командовала домработницей, готовившей нам фирменный строевский свекольник, а мы упражняли до обеда свою коллективную фантазию. Но ежедневно неудобно было обедать за счет хлебосольной семьи постановщицы, и наиболее совестливые под разными деловыми предлогами уклонились от этой "домашней работы". Вера Павловна устраивала истерики и, как девочка, обижалась. У меня существовало алиби, которым я пользовался. Ассистент по реквизиту должен с утра до вечера бывать в цехах, где изготовлялись щиты для снегозадержания, угольники для рыхления снега и т. д. Фильм-то был сельскохозяйственный, в чем Строева, насколько я могу судить, совсем не понимала. Когда я предупреждал, что лошадей, скажем, в санном обозе скоро пора кормить, она лезла в свою сумочку, протягивала мне деньги и приказывала:
Известный кинорежиссер, народный артист России, лауреат международных и отечественных фестивалей Леонид Марягин, поставивший фильмы «Вас ожидает гражданка Никанорова», «Моя улица», «Вылет задерживается», «Незваный друг», «Враг народа Бухарин», «Троцкий» и другие, предлагает вниманию читателей книгу своих воспоминаний о М. Ромме, А. Довженко, Ю. Олеше, Л. Лукове, Б. Андрееве, П. Алейникове, Л. Трауберге, Г. Александрове, Г. Рошале, И. Пырьеве, А. Столпере, А. Тарковском, О. Дале, Л. Утесове, Я. Френкеле, Г. Товстоногове, автобиографическую дилогию, калейдоскоп кинобаек и киносценарии.В книге «Изнанка экрана» — осмысление прожитого времени.
Сборник посвящен жизни и творчеству народного артиста СССР В. Ф. Андреева (1915–1982). Его роли в фильмах «Трактористы», «Большая жизнь», «Два бойца», «Жестокость», «Поэма о море» и другие пошли в историю советского кино.Воспоминаниями об этом интересном актере и человеке делятся известные кинематографисты: Н. Крючков, В. Васильева, Евг. Габрилович, Р. Юренев, А. Медведев и другие. Публикуются мемуары и афоризмы самого Бориса Андреева. Издание иллюстрировано.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Золотая пуля» — так коллеги-журналисты называют Агентство журналистских расследований, работающее в Петербурге. Выполняя задания Агентства, его сотрудники встречаются с политиками и бизнесменами, милиционерами и представителями криминального мира. То и дело они попадают в опасные и комичные ситуации.Первая книга цикла состоит из тринадцати новелл, рассказываемых от лица журналистов, работающих в Агентстве. У каждого из них свой взгляд на мир, и они по-разному оценивают происходящие как внутри, так и вне Агентства события.Все совпадения героев книги с реальными лицами лежат на совести авторов.
«Золотая пуля». Так называют в городе агентство, в котором работают журналисты-инвестигейторы (или, в переводе на русский — «расследователи»). Возглавляет это вымышленное агентство Андрей Обнорский — герой романов Андрея Константинова и снятого по этим романам телесериала «Бандитский Петербург». В «Золотой пуле»-3 вы встретитесь не только с Обнорским, но и с его соратниками-журналистами: Николаем Повзло, Зурабом Гвичия, Светланой Завгородней, Нонной Железняк, Георгием Зудинцевым и другими. Все они попадают порой в опасные, а порой и комичные ситуации.
Верить «Золотой пуле» в каждом конкретном случае необязательно, но к атмосфере, излучаемой и воссоздаваемой журналистами, переквалифицировавшимися в писателей, надо отнестись с доверием. Именно этим воздухом мы, к сожалению, и дышим.
Верить «Золотой пуле» в каждом конкретном случае необязательно, но к атмосфере, излучаемой и воссоздаваемой журналистами, переквалифицировавшимися в писателей, надо отнестись с доверием. Именно этим воздухом мы, к сожалению, и дышим.