Экономика каменного века - [287]
А теперь я сделаю длинное отступление. Хотя анализ небезосновательно прерывается именно в этой точке, когда стало понятным, что меновые стоимости в системе Хуон (влф подвергаются воздействию обычных сил рынка, нельзя не поддаться соблазну Проникнуть дальше в область одновременно и более спекулятивную, и более реальную, где обнаруживаются не только определенные подтверждения данному тезису, но и некоторые откровения, касающиеся экологии, структурных ограничений и истории развития подобной системы.
' Бэлшоу сообщает о торговой системе в южном Массим, где, ло-видимому, условия функционирования меновых стоимостей были сходны с условиями в районе Хуон Галф (Belshaw, 1955, рр. 28-29, 11-82). Он отмечает, однако, что курсы некоторых предметов обмена — орехов арека, горшков И плиток прессованного табака — варьировали от места к месту в зависимости от спроса. Я мог не совсем правильно понять приводимые им в подтверждение примеры, так как эти курсы даны в денежном эквиваленте (шиллинги), но что они, кажется, демонстрируют (если их сопоставить с опубликованной тем же автором таблицей меновых соотношений), так это то, что стоимости этих товаров, выраженные в их соотношении друг с другом, отражают соответственно предложение и спрос I южном Массим в целом, а не то, что их меновые стоимости варьируют локально, от места к месту (исключая, пожалуй, сделки, в которых использовались шиллинги). Конкретный товар будет стоить большее или меньшее количество другого в зависимости от общего предложения/спроса, но каким бы ни было соотношение в одном месте, оно будет таким же в другом. Опубликованные Бэлшоу таблицы, как представляется, указывают на почти одинаковые традиционные обменные курсы:
например, один горшок идет за одну «связку» или один «пучок» орехов арека в нескольких местах (Тубетубе, Буасилаке, Милн Бэй), в то время как две плитки табака даются за одну «связку» арека 1 С U I Судесте, и один горшок идет за две плитки табака в Сумараи ^. 81-82). 4 j I
Иеноввя стоимость И J ЩМММТМВИОИ торговли
В ключевом примере, который открыл представленный выше анализ, бусама оказались вынужденными смириться с чистыми потерями на чашах тами, надеясь, таким обра-юм, стимулировать приток керамики с юга. Поскольку это был далеко не один обменный •кт, а лишь составная часть последовательного цикла взаимосвязанных процедур, постольку он был необъясним сам по себе. Модель, состоящая из трех деревень, помогла пониманию, но все же она не способна адекватно представить все затруднения, в конечном счете материализовавшиеся при продаже чаши. Так как за этим обменным актом стоит целая серия предварительных обменных процедур, через посредство которых чаши тами перемещались с места на место вокруг всего залива и результате' кслс-рых был процесс обширной предварительной редистрибуции предметов местных специализаций. В надежде определить специфику этой редистрибуции и выявить материальные интересы, возникшие на ее основе, предлагается следующее гипотетическое построение.
Нам теперь потребуется модель из четырех деревень. Чтобы облегчить последующее возвращение к реальности, мы можем сохранить первые три (А, В и С), отождествляя В с бусама, А — с изготовителями керамики и добавив четвертую деревню Т, представляющую тами с их специализированными изделиями t (чашами). Предположим также, хотя это не совсем соответствует действительности, что экспортные изделия каждой общины в большом количестве требуются во всех остальных деревнях и что (это ближе к истине) каждая община обменивается только с деревней или деревнями, непосредственно соседствующими с нею. Целью предлагаемого экзерсиса будет перемещение чаш {t) с одного конца цепи обменивающихся групп на противоположный. Но в результате этого процесса должно произойти и всеобщее распределение специализированной продукции.
Чтобы лучше объяснить эту примечательную продажу чаш тами представителями бусама горшечникам (А), мы сначала условно разыграем обменные процедуры о trois[89] между деревнями В (бусама), С и Т (тами). В качестве первоначальных шагов тогда Т и С обмениваются своими товарами, t и z, а деревни В и С — своими, у и х. Оставив в стороне вопрос о количествах обмениваемых предметов, сосредоточимся на распределении этих видов изделий после первого тура (раунда) обменных процедур. Оно будет таким: деревни: А В С Т изделия специализации:
импорт: z г \ |
t' (первая стадия) 'у
Второй тур предназначен для ^>уу того, чтобы доставить чаши (;) в
общину В (и у в общину Т). Он уже >ЛА7 представляет известные трудности
— не непреодолимые, но симптома- тичные, указывающие на
тормозящие факторы, которые накапливаются внутри системы, и на ее конечную участь. Но при данных условиях выбор невелик. Деревня С вряд ли возьмет изделия г у В в обмен на ^ так как С сама производит z; стало быть. В, стремясь получить ^ может только снова предложить у деревне С, при том что часть t уже
кика к«м«нного века
•ЦМОДИТся во владении С. Точно так же Т передает С еще Т чтобы получить у. Это сцепа-4Мк и цепь из трех деревень замкнулась: предметы с одного терминала (А все еще не (усствует) поступили на другой:
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.