Экономическая история мира. Том 4. Экономика СССР в период с 1921 по 1929 годы. Деньги и Вторая мировая война. После Второй мировой войны: экономика ФРГ, Англии, Франции, США, Латинской Америки, Китая, Японии и Восточной Европы - [226]

История содержит множество примеров подобной государственной политики в разные времена и в разных странах. Так, Англия довольно быстро отказалась от своего прославленного принципа свободной торговли, когда на рубеже XIX и XX вв. возникла угроза для ее собственной промышленности. Интересно заметить, что в незрелом виде эта идея содержится и в программах «молодых реформаторов» разного толка, только почему-то она приобрела форму монетаризма и перекочевала из сферы производства в сферу обращения.

Наше царское правительство на рубеже веков таможенными барьерами стимулировало ускоренное развитие российской промышленности. При этом, как мы видели, это отнюдь не ограничивало приток иностранного капитала, но в производственной его форме. На такое вложение капиталов пошли тогда даже французы, что им исторически не свойственно.

Опора на собственные силы не означает исключение России из процессов мировой интеграции, но отнюдь не в качестве источника сырья или места сброса товарных излишков. Более того, рост собственного производства является важнейшим фактором привлечения иностранных инвестиций, а с ними и новейших достижений зарубежья в области техники и технологии. Другие формы привлечения иностранного опыта в этих областях гораздо менее эффективны. Любая страна зорко стоит на страже своих научно-технических достижений, охраняя своеобразное «право первородства», поэтому их экспорт в форме интеллектуального продукта практически исключен. Правда, реформируя свою экономику, японцы использовали, например, американские технологии производства синтетических волокон. Но, во-первых, в самих США бум производства синтетики тогда уже шел на спад; во-вторых, Япония сумела заранее подготовить для себя еще недостаточно освоенный азиатский рынок сбыта. Наконец, реализация этих, ставших к тому времени достаточно традиционными технологий преследовала узко корпоративные интересы. Не исключено, что ближайшие потомки участников сделки с западной стороны теперь втайне кусают себе локти, вспоминая, как собственные предки помогли выпустить джина японской экономики из бутылки.

Само по себе привлечение иностранных капиталов не в форме займов, а в качестве производственных инвестиций, которыми наши левые радикалы на ночь пугают детей, именуя «вражеским проникновением», есть составная часть программы опоры на собственные силы. Обратимся вновь к историческому опыту. В конце прошлого века реформируемая экономика России испытывала явный недостаток в отечественных инвестициях. Русские купцы, разбогатевшие в сфере обращения при формировании общероссийского рынка, прижимисто осторожничали, с особой опаской поглядывая на новые отрасли промышленности. Исключение составляла только хлопчатобумажная промышленность, для которой были практически готовы и отечественный, и азиатский рынки сбыта. На короткий период в прогрессивных отраслях промышленности России образовалось преобладание западного капитала, которое наши «леваки» немедленно обозвали бы «засильем». Но именно это и явилось толчком для пробуждения отечественной производственной активности, и удельный вес иностранной собственности стал стремительно падать.

Иностранные инвестиции, наряду с ростом объемов производства, стимулируют еще один важнейший процесс: взаимопроникновение разных производственных культур. Подобно занятиям в ланкастерской школе здесь происходит взаимообучение, без которого эффективное сотрудничество в длительной перспективе труднодостижимо. Зарубежный обыватель постепенно избавляется от образа России как заклятого врага, но ему гораздо сложнее воспринять ее в качестве надежного и выгодного партнера.

Простейшие разумные меры надо срочно принять и в регулировании сферы обращения. О них уже столько писала пресса, что стыдно приводить их полный набор. Ограничимся самыми очевидными примерами.

Необходима срочная, тотальная и гласная ревизия всех многочисленных льгот, особенно в области экспорта и импорта. Конечная цель ее – максимальная отмена этих непродуманных «державных милостей».

Введение государственной монополии на закупку и реализацию зарубежных лекарственных препаратов и медицинской техники. Именно монополии, а не какого-либо контроля над деятельностью коммерческих структур. Промедление здесь смерти подобно, причем в абсолютно буквальном смысле слова.

Особенно остро стоит проблема совершенствования банковской системы России. Начинать тут надо с перестройки самого Центрального банка с законодательным уточнением его прав и обязанностей. Целесообразно для этого создать специальную реорганизационную комиссию из представителей не только всех ветвей власти, но и широкого круга экспертов, причем на паритетных началах.

Наконец, совершенно очевидна необходимость ужесточения государственного финансового контроля, причем не только традиционно реализуемым путем увеличения его аппарата и бюрократических проволочек. Существуют и другие пути и возможности.

Учитывая естественную ограниченность бюджетных ресурсов, существенную роль в сфере финансового контроля может играть Институт независимого аудита.

Отдельно стоит вопрос об освоении восточных и северных территорий России. Именно вопрос, а не проблема, потому что проблем здесь множество, причем большинство из них дискуссионны. Сразу оговоримся, что речь об отторжении от России каких-либо регионов не может идти в принципе. Здесь у нас тоже есть исторический опыт, но, к сожалению, лишь печальный – Аляска. В то же время многие восточные территории и их ресурсы для нас еще долго будут «забалансовыми». Когда на низкой высоте летишь над свободным от человеческого присутствия Забайкальем, невольно психологически понимаешь наших живущих в тесноте соседей – китайцев и японцев.