Экобаба и дикарь - [12]
Уложив доску на пол, он стал класть на неё брусочки и двигать их так и этак, чтобы поймать контуры башни.
Потом, почему-то воровато оглянувшись на дверь, быстрым движением сорвал трубку и набрал номер. Голос бы услышать… Но никто не ответил. Он посмотрел на часы. Было далеко за полночь. Он беспомощно опустил руки, почувствовав отвращение к самому себе. Опять темные мыслишки закопошились в нем: «Задушить гадину — и всё. Избавлюсь от ведьмы. Дадут лет шесть… Тут много не дают… А еще лучше — неосторожный случай, упала на голову ваза… У нее есть одна такая, из Франции привезена, где она с этим, обезьяной из Габона. Нет, ее следует помучить перед смертью, всё ей напомнить, все унижения и обиды, что терпел от нее…»
Вдруг один брусочек впился ему в палец. Закапала кровь на доску. Он тряпкой зажал руку и тупо смотрел, как кровь втапливается в свежий клей. Отнял тряпку и стал держать руку над холстом. По пальцу потекла красная струйка крови. На доске заклубились, завихрились красные прожилки.
Тут внезапно озарило:
«Зародыш любви — вот что надо убить. Эмбрион уничтожить! Как это доктора говорят — извлечь причину несчастий и удалить. Причина — любовь. Значит, аборт души».
Он должен ее бросить. Бросить. Вырвать. Выбросить. Это и есть выход. Вырвать из души. И самому оторваться душой. Отплатить той же монетой. А любовь перенести в другой сосуд, в другую женщину. Недаром говорят, что у мужчины должно быть хотя бы две женщины: здесь оскудеет — там зачерпнешь, здесь замутится — там чистого напьешься.
Любовь — в мусорный ящик. Горечь и желчь постепенно утекут, не могут не утечь — уже бывало, она не первая, с кем приходилось испивать чашу до дна. Поэтому пить ее надо спокойно, с максимальным выигрышем. А потом, когда время наложит свои повязки, можно будет со злорадством и насмешкой вспоминать эти смехотворно-глупые мучения. Но тогда он уже будет свободен от этой напасти, немочи…
Он взял палочку и принялся ковыряться в клее. Кладка стен побурела, пожухла под кровью, застывшей в клее причудливыми струйками.
«Абсурд! Как любовь может быть напастью?.. И как же тогда слова Варази о том, что художник должен всё любить?»
Авто Варази, уже в делирии, в глубоком делирии, в голой квартире, где ничего не было, кроме столика, шатких стульев, мольберта с засохшими красками, сидя по-турецки на грязном лежбище, говорил им, студентам Академии:
«Художник, если он еще не подох, должен всегда что-нибудь любить. Всё время и всегда! Солнце, женщин, реки, собак, краски, кусок хлеба, курицу, чайник — но любить! Если художник не любит — он мертв. Любящий отдает — все остальные только берут!..»
Жил он один, без семьи. Последние годы пил, ничего не рисовал, только изредка складывал предметы в странные кучки. В его квартире надо было быть осторожным — любой ботинок, тряпка или черепок мог оказаться заготовкой к объекту. Студенты приносили ему еду и вино.
«Бабу рисуешь — влюбись в нее! Пейзаж пишешь — его люби! Чайник рисуешь
— чайник люби!»
«А как надо: нарисовать чайник и потом полюбить, или, наоборот, вначале полюбить, а потом нарисовать?» — дурачились они, мигая на закоптелый объект споров (другой утвари в квартире уже не было — последняя сковородка с написанной на ней глазуньей была прибита к стене).
«О!.. Глупцы!.. Юнцы!.. — закрывался Авто ладонью, как от яркого света. — Конечно, вначале полюбить — а потом рисовать!»
«Тогда надо всё любить. Мы же все рисуем?» — не сдавались они.
«Конечно, всё. А как же иначе? — удивлялся он, глядя на них, как на помешанных, и указывая длинным пальцем на хлеб, колбасу и пустые бутылки. — Любить — это главное! Христос любил всех! И пил в Кане вино. И хлеб ел с бродягами! Вот вино, а вот хлеб! Даже если ты Тициан — без любви куска хлеба не напишешь!..» — И он показывал нам большой кукиш, челюсть тряслась, а из бездонных глаз капали слезы.
Со слезящимися глазами, в драных «семейных» трусах, он просил принести еще пару бутылок, и мы по очереди бегали в лавку, где продавец Гивия, зная, для кого вино, выставлял запотевшие бутылки из огромного стального холодильника, похожего на морозилку в морге. Иногда он добавлял от себя сыр, колбасу или «кильку в томате», говоря при этом:
— Святому человеку несете! Только пусть ест!.. А то он пьет и не закусывает. Нехорошо!
А какая с толстенькой дурочкой долгая игра была вначале!.. Эту игру знают все. Тихие касания рук, тепло кожи, запах духов, как бы случайные взгляды, душистые волосы… Это теперь у нее французская блядская прическа, а раньше были локоны… Во Франции срезала. Французы проклятые!.. Вряд ли теперь она так долго будет сидеть рядом с мужчиной!.. А тогда ведь они сидели — два месяца без постели. А почему он не делал первый шаг?.. А в этом деле всё опасно: не-досидеть — пропасть, пересидеть — пропасть. И, наверно, то, что тогда, в два месяца, по капле копилось и собиралось, обрастало плотью грёз — оно и действует теперь так сильно, держит уже несколько лет.
Припомнилось, как она попросила его как-то помочь разобраться с названиями животных по-русски. Как большой друг зверей она аккуратно вписывала в особый словарь названия трав и зверей, и не могла понять, почему нет слова «слоночка», когда есть слова «козочка» и «телочка»?.. И как правильно: «слонец», «слоновка», «слонишко», «слончик» или «слоница»?.. И узнав, что таких слов нет, расстроилась. Она во всем хотела быть перфектна. Это немецкий главный пункт. Перфекцион и прецизион, то бишь совершенство и точность.

Роман Михаила Гиголашвили — всеобъемлющий срез действительности Грузии конца 80-х, «реквием по мечте» в обществе, раздираемом ломкой, распрями феодалов нового времени, играми тайных воротил. Теперь жизнь человека измеряется в граммах золота и килограммах опиатов, а цену назначают новые хозяева — воры в законе, оборотни в погонах и без погон, дилеры, цеховики, падшие партийцы, продажные чины. Каждый завязан в скользящей петле порочного круга, невиновных больше нет. Не имеет значения, как человек попадает в это чертово колесо, он будет крутиться в нем вечно.

Михаил Гиголашвили – автор романов “Толмач”, “Чёртово колесо” (шорт-лист и приз читательского голосования премии “Большая книга”), “Захват Московии” (шорт-лист премии “НОС”), “Тайный год” (“Русская премия”). В новом романе “Кока” узнаваемый молодой герой из “Чёртова колеса” продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и – конечно же – Тбилиси. Везде – искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.Содержит нецензурную брань!

Михаил Гиголашвили (р. 1954) – прозаик и филолог, автор романов «Иудея», «Толмач», «Чёртово колесо» (выбор читателей премии «Большая книга»), «Захват Московии» (шорт-лист премии НОС).«Тайный год» – об одном из самых таинственных периодов русской истории, когда Иван Грозный оставил престол и затворился на год в Александровой слободе. Это не традиционный «костюмный» роман, скорее – психодрама с элементами фантасмагории. Детальное описание двух недель из жизни Ивана IV нужно автору, чтобы изнутри показать специфику болезненного сознания, понять природу власти – вне особенностей конкретной исторической эпохи – и ответить на вопрос: почему фигура грозного царя вновь так актуальна в XXI веке?

Роман «Захват Московии» Михаила Гиголашвили — необъявленное продолжение нашумевшей книги «Чёртово колесо» трехлетней давности, только вместо криминального Тбилиси конца 1980-х местом действия становится Москва 2009-го.Одним прекрасным днем в середине XVI века немец Генрих фон Штаден въехал в пределы страны Московии. Его ждали приключения и интриги, фавор и опала, богатство и нищета. А цель была одна — захват страны.Одним прекрасным днем в начале XXI века его далекий потомок Манфред Боммель въехал в пределы страны России.

Стремясь получить убежище и обустроиться в благополучной Европе, герои романа морочат голову немецким чиновникам, выдавая себя за борцов с режимом. А толмач-переводчик пересказывает их «байки из русского склепа», на свой лад комментируя их в письмах московскому другу.Полная версия романа публикуется впервые.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Удивительный подарок приготовил правитель Востока Карлу Великому – слона. Верный посланник по имени Исаак берется доставить его. Но, прибыв в Павию, узнает, что императора там уже нет, а внуку правителя угрожает смерть. Исаак спасает ребенка и берет с собой на поиски Карла. Враги тенью преследуют их, но Исаак полон мужества и решимости. Ведь сама Любовь ведет его по пути, где опасность подстерегает на каждом шагу…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

«Стать советским писателем или умереть? Не торопись. Если в горящих лесах Перми не умер, если на выметенном ветрами стеклянном льду Байкала не замерз, если выжил в бесконечном пыльном Китае, принимай все как должно. Придет время, твою мать, и вселенский коммунизм, как зеленые ветви, тепло обовьет сердца всех людей, всю нашу Северную страну, всю нашу планету. Огромное теплое чудесное дерево, живое — на зависть».

Небольшой роман «Пейзаж», изданный в 1987 г., стал переломным произведением в судьбе китайской писательницы Фан Фан. В центре повествования — семья простого рабочего, живущая в нищете, а «рассказчик» — один из детей этой семьи, умерший в младенчестве и похороненный под окном родного дома. Яркое и живое изображение жизни городских трущоб, глубокий философский подтекст и оригинальное повествование принесли роману премию, а Фан Фан стала символом китайского неореализма. Произведения, последовавшие за «Пейзажем», закрепили за Фан Фан статус писательницы первой величины и сделали её лауреатом ряда престижных премий, в том числе крупнейшей литературной награды КНР — премии Лу Синя. Роман «Пейзаж», принесший писательнице национальную известность, посвящён жизни огромного мегаполиса Ухань в течение полувека: с 1930-х до середины 1980-х годов.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

В сборник "Ковчег Лит" вошли произведения выпускников, студентов и сотрудников Литературного института имени А. М. Горького. Опыт и мастерство за одной партой с талантливой молодостью. Размеренное, классическое повествование сменяется неожиданными оборотами и рваным синтаксисом. Такой разный язык, но такой один. Наш, русский, живой. Журнал заполнен, группа набрана, список составлен. И не столь важно, на каком ты курсе, главное, что курс — верный… Авторы: В. Лебедева, О. Лисковая, Е. Мамонтов, И. Оснач, Е.