Экипаж специального назначения - [21]
Моим контактом, а заодно и большим другом в Роттердаме был Горан. Хорват и католик, но не испытывающий враждебных чувств к России, один из криминальных боссов региона. В отличие от тех же чеченцев или мусликов Горан знал рамки. Например, он крышевал каждую третью проститутку в городе, но не связывался с педофилией и не содержал бордели с маленькими мальчиками, как мусульмане. Он продавал оружие, любое, он мог продать тебе автомат, если ты шел грабить банк и он это знал, но он никогда не продал бы оружие тому, в ком заподозрил бы последователя Андерса Беринга Бревика[13]. Он торговал наркотиками, но из его рук на рынок никогда не попадала откровенная дрянь. Короче говоря, он был кем-то типа местного вора в законе. Преступник – но с понятиями.
В свое время я сильно помог ему, и он был мне обязан. Он все время порывался отдать мне долг, но я аккуратно расплачивался за все услуги, которые он мне оказывал, – и он оставался по-прежнему должен мне. Мне это было выгодно, ему – нет. Он понимал, что человек я непростой, но гордость и честь не давали ему оставить долг без оплаты.
Сейчас я сидел напротив него в задней комнате одного из заведений для моряков с дешевыми бабами и пил кофе. Горан пил кофе по-хорватски – он и меня научил его готовить. Кофе по-хорватски сначала варят как обычный крепкий кофе, потом замораживают до состояния льда, потом половину размораживают, а половину колют на кубики и добавляют в чашки с размороженным кофе. Еще добавляют жирное молоко и сахар по вкусу, лучше коричневый, тростниковый. Желающие могут попробовать – вкусно. Я вообще не люблю горячие напитки и не понимаю их смысла. Ведь в горячем виде это не более чем варево, обжигающее рот, вкусовые рецепторы и не дающее насладиться всем вкусом напитка. Если это не так, почему вино пьют охлажденным?
– Хреновое дело…
Утром Горан вызвал меня к себе и сказал, что меня – только меня – осторожно начали искать. Пока без примет.
– Сэ ля ви, как говорят французы, – ответил я. – Такова жизнь. Кстати, тебе это не принесет неприятностей?
– Не думаю, – сказал Горан. – сколько будешь сидеть тут?
– Недели три.
– А те, кто с тобой?
– Они уедут раньше. Им уже подыскивают корабль.
В принципе из порта Роттердама можно скрыться за сутки максимум.
Горан кивает:
– Зачем тебе это?
– Что – это?
– Вот это. Знаешь, когда-то я тоже был агентом специальной полиции своего государства.
– А теперь нет?
– Теперь – нет. Надоело все.
– Я понял.
– Пока нет, если играешь в эти игры. Помни – жизнь одна. И не дело ее тратить на игры шпионов в подворотнях.
Зазвонил телефон. Наконец-то! Мне составило большого труда безопасно передать в Москву этот номер и правила связи.
– Я сейчас.
Отбил, извинился, вышел в коридор. У стен ящики с контрабандными напитками и сигаретами – Роттердам один из каналов распространения этой дряни на всю Европу. Охрана с «ЭРО» – хорватскими «узи» и короткими «калашниковыми» – почтительно расступилась. Гость хозяина…
Я вышел в проулок, грязный и засранный до предела – сюда и помои выливали, и дрались, и даже сношались, наверное. Вышел на улицу, набросил кепку на голову – пошел.
Новый звонок.
– Говори!
– У нас ЧП.
– Что?
– ЧП, говорю.
– Какое еще ЧП?
– Ты новости не смотришь? Судно взорвалось в море.
– То есть как взорвалось? – не понял я. Новости смотреть у меня времени как-то не было, в Интернет, если ты в бегах, лучше не лезть вообще.
– Так и взорвалось, с концами. По непонятным причинам.
– То есть договоренность нарушили?
– Нет. Бандиты покинули судно.
Жека пытается говорить максимально неопределенно, но не получается.
– Наши подняться успели?
– К счастью, нет. Погиб весь экипаж.
Тоже круто.
– Еще что?
– По нашим данным, в городе была перестрелка, погиб один из друзей. Наши друзья послали большое подкрепление в город. Резко активизировалось посольство.
Значит, они попытались захватить Ахмеда. В общем-то правильно, на их месте я бы тоже попытался.
– Понял.
– Они же расстреляли бандитов с вертолета. Никто не ушел.
Здорово! Американцы в таких случаях никогда не церемонятся, и это почему-то не считается нарушением прав человека и не поднимает волны праведного гнева правозащитников и прочей мрази по всему миру.
– Понял. Как насчет свалить отсюда?
Жека молчит.
– Я не понял этого молчания.
– Принято решение пока не торопиться с вашей отправкой.
– Не торопиться? Жень, ты смеешься? Ты хоть на минуту сомневаешься, что мне одеться – только подпоясаться? Да мне сейчас оказаться на другом конце света как два пальца… об асфальт. Сел – и аля улю.
– Саш, не пори горячку… – Жека называет меня по имени, этого надо избегать, но я начал первым. – Ты знаешь, как строится работа.
– Знаю. Я получил предоплату? Получил. Так – нет?
…
– Дело сделал. Отморозки покинули судно миром. Уговор такой был?
…
– Был. В чем дело, что еще за тема? У меня тут шухер на хвосте.
– Надо отправить еще один груз.
– Какой груз?
– Такой же, как тот. Только надо его собрать. Мы примерно видим, где ты.
– Перезвони мне. А лучше сбрось данные на резервный ящик.
Вырубаю телефон – долго говорить нельзя. Не исключено, что система глобального мониторинга «Эшелон» уже перехватила разговор, и теперь спутники, висящие на орбите, пытаются меня вычислить. Этого допускать нельзя.
