Экипаж «Синей чайки» - [24]

— А что будет с «Чайкой»? — озабоченно спросил Иво.

— «Синяя чайка» — ваша собственность. Здесь имеется завещание бывшего капитана Анте, владельца «Метеора»… Но надо спешить. Сколько времени прошло с тех пор, как Лоренцо удрал на вашей «Чайке»?

— Пять часов! — ответил смотритель.

— Ну, это не так ещё страшно! — воскликнул офицер и схватил телефонную трубку.

И ребята услышали необычный разговор.

— Алло! Говорит начальник береговой охраны. Свяжите меня с радиостанцией!

Когда его соединили, он сказал в трубку:

— Передайте всем постам береговой охраны: немедленно предупредить по радио все находящиеся в море корабли, чтобы засекли двухмачтовый парусник «Синяя чайка» и сообщили, в каком направлении он идёт.

Затем он позвонил ещё куда-то и попросил:

— Как только вы получите с моря сообщение о «Синей чайке», немедленно пошлите навстречу ей миноносец. На паруснике Лоренцо, предводитель известной шайки контрабандистов… Итак, ребята, я сделал всё, что мог. Оформление документов займёт, пожалуй, несколько дней. Вам придётся побыть здесь, пока это дело не закончится. А теперь прощайтесь с вашим провожатым!

Ребята так и обомлели, но тут же взяли себя в руки и стали сердечно прощаться со смотрителем маяка.

— Помогите им, — просил, уходя, смотритель. — Они славные и смелые ребята!

…Пришёл сторож и отвёл ребят в какую-то большую комнату.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ повествует о старом Юсте и Милеве и о том, что произошло в Сплитском порту

Пожалуй, пора нам вернуться на Чайкин остров, в рыбачий посёлок на берегу залива.

Когда памятная нам бурная ночь сменилась рассветом, по посёлку разнеслась весть об исчезновении «Синей чайки». Дом Иво был пуст, и ребята словно сквозь землю провалились…

Матери, охваченные беспокойством, напрасно прождали их весь день и всю следующую ночь. Деревня огласилась криками и плачем безутешных женщин.

Снова поднялись в людях стихнувшие было обида и гнев, и они грозно потрясали кулаками, глядя в сторону домика на горе.

Надежда всё ещё жила в материнских сердцах, хотя рыбаки облазили все соседние острова и не нашли там никаких следов пребывания ребят. Но, когда недели через две к берегу прибило лоскут парусины, все согласились, что это обрывок паруса «Синей чайки». Теперь никто не сомневался в том, что ребят поглотило разбушевавшееся море.

Юст чуть не заболел, услышав эту печальную весть.

— Один ты во всём виноват! Чересчур потакал мальчишке! — нападали на него рыбаки, и на душе у старика становилось ещё тяжелее.

Больше всех горевала Милева.

В ту ночь, когда «Синяя чайка» покинула посёлок, девочка не сомкнула глаз. Её переполняло чувство гордости за друзей, в воображении своём она была вместе с ними, в море, и, хотя гроза приводила её в трепет, она была уверена, что ребята с честью выдержат испытание. Едва рассвело, она уже стояла на берегу и искала глазами в море «Синюю чайку».

Но парусник не показывался.

Вскоре рыбаки отправились в город разузнать, нет ли каких вестей о ребятах. Женщины поджидали их у церквушки, изливая друг другу свою боль и тоску.

— Что греха таить, — горевала мать Юре, — проказник был мой Юре, да зато ласковый, что ягнёнок. Нет его больше… Лежал бы уж здесь, в родной земле, а то ведь, как подумаю, что он, бедный, лежит на дне моря… О, горе моё горькое, даже подумать о том не смею!

— А у меня, — печалилась мать Михаела, — сердце кровью обливается, как вспомню, что моего-то в тот самый день отец выдрал как Сидорову козу. Бедняжка! — И горькие рыдания вырвались из её груди.

— Перо, сыночек мой! Сынок мой единственный! — причитала, прислонившись к стене, невысокая женщина, устремив в морскую даль блуждающий, растерянный взгляд.

Милеву будто подменили. Словно неприкаянная, бесцельно бродила она вокруг посёлка, не находя себе места, или подолгу сидела у домика Иво, глядя в морскую даль. А когда становилось невмоготу от горя, она бежала к отцу.

— Отец, а может, они ещё вернутся?..

Её большие тёмные глаза испытующе глядели в его лицо — она ждала утешения.

— Может, и вернутся, — отвечал старик, чтобы её успокоить. Но сам он давно уже не сомневался в гибели ребят.

Старый Юст был не на шутку встревожен здоровьем дочки. Румянец не играл, как прежде, на её щеках, она редко улыбалась, стала замкнутой и молчаливой.

Миновало лето, надвигалась зима. Люди потеряли последнюю надежду.

Незадолго до рождества Юсту пришла повестка из города. Его срочно вызывали в Сплит, в морское ведомство.

«Какого дьявола им нужно?» — удивился старик, но всё же велел старшему сыну готовить парусник.

— Возьми меня с собой, отец, — просила его Ми-лева. — Возьми! Ну пожалуйста!

— Смотри, стужа-то какая, да и на море всякое может случиться! — отговаривал её отец.

— Ну возьми, ничего не случится!

Наконец старик сдался. «Авось она и вправду немного встряхнётся и забудет свою печаль», — думал он.

Сын отвёз его с Милевой в городишко на другой конец острова, где останавливались пассажирские пароходы, и на другой день рано утром они уже были в Сплите.

В здании морского ведомства Юст разыскал указанную в повестке комнату и постучал. Вышел уже знакомый нам офицер и, заглянув в повестку, весело воскликнул: