Экипаж «черного тюльпана» - [18]

Шрифт
Интервал

— Товарищ командующий! — доложился я. — Прибыл в ваше распоряжение для обеспечения руководства операцией в районе Панджшера.

— Здравствуйте! — сказал генерал, и по тому, как его глаза потеплели, я понял: попал в самую точку (спасибо Коваленко).

Шанахин жал руку каждому, становясь вплотную, пристально смотрел в глаза. Мне не нужно объяснять этот его маневр: не перепил ли кто вчера? «Лепестка», как мы называли запах «змия», командарм не обнаружил. Я уже поставил себе второй «плюс». Но вот генерал задержался у радиста. Оглядев его гвардейский подбородок, он сурово изрек: «Усы положены не ниже уголка губ. Ясно?» «Так точно!» — выпалил Веня. «Ну-ну…» — прищурился Шанахин и еще раз глянул на моего радиста.

Сопровождающий командарма комбат оттеснил меня в сторонку:

— Здесь курочка, консервы, сахар… — говорил он, показывая на коробку. — Генерал переболел желтухой, любит крепкий чай.

— Напоим! — успокоил я заботливого тыловика.

Ровно в пять мы взлетели. Чем выше, тем обозримее дно громадной Баграмской впадины, расчерченной арыками и глинобитными дувалами. Сероватые рассветные тона сменяются призрачной голубизной. Гряда облаков на востоке уже полыхает, подожженная краешком раскаленного диска.

С высоты земля — рай, даже когда на ней рвутся снаряды. Как устроен этот «раек», раскинувшийся под нами, что мы знаем о нем? Четырехугольные стены глиняных крепостей, за которыми живут афганские кланы, — словно пчелиный улей. Я склоняю голову к остеклению, вглядываясь в эти бесчисленные ульи, будто стою над огромной цветной картой, на которой мне предложили играть в военные игры…

Шапки вершин придвинулись к нам вплотную, кажется, что их холодное дыхание проникает сюда, в кабину. На нас наплывает, принимая в свои объятия, Панджшер, мы входим в его ворота. Здесь висим среди причудливого нагромождения камней — маленький алюминиевый челнок, до отказа заправленный керосином.

Шанахину не нужна карта с целеуказателями. Склоны этих гор он уже знает как свои пять пальцев. Он достает записную книжку с таблицей, где у него выписаны цифровые позывные летчиков и их фамилии. Я перевожу самолет в «горизонт», и Шанахин забирает себе ручку управления автопилотом. Дальше он крутит виражи сам, я только поглядываю на приборы. Командарм вводит самолет в крен и наклоняется к остеклению кабины: карусель начинается. Пара штурмовиков выходит на боевой курс, мы слышим радиообмен летчиков. Разрывы похожи на клочки грязно-желтой ваты, разбросанной по склону горы. Шанахин жмет пальцем на кнопку радиостанции:

— Двести пятый, чуть правее… выступ, похожий на стол…

С третьего захода пара «накрывает стол». Командарм доволен, он записывает индекс летчика, ведущего пары, и ставит напротив него крестик.

В пылу азарта Шанахин приказывает мне снизиться. Занимаю шесть тысяч метров. Его эта высота не устраивает, он хочет увидеть, как работают по целям в ущелье два звена «полосатых». Если от самолета до огневой точки духов останется меньше полутора тысяч метров, мы можем поймать «жаркое», и командарм не хуже меня знает это. «Ниже нельзя», — коротко бросаю я, останавливаясь на пяти тысячах метрах. Истинная высота, отсчитанная от рельефа местности, становится меньше тысячи пятисот метров: стрелка радиовысотомера болтается по шкале, не успевая отсчитывать измеренную величину. Мы в зоне огня…

Генерал недовольно косится на меня, отворачивается, всем видом показывая: слушай, что говорят, и не открывай рта. Пока Шанахин смотрит вниз, я кручу колесико на автопилоте с надписью «вверх-вниз», самолет плавно набирает пятьсот метров… Мы вращаемся между верхушек, кое-где покрытых снегом; они жадно протягивают свои каменистые сосцы к брюху нашего «антона». Командарм, не поворачивая голову к кабине, накладывает руку на автопилот, и мы снова теряем тысячу метров. Теперь уже можно рассмотреть отдельные валуны и скалы.

Чувствую, как желваки надуваются у меня на скулах — заставляю самолет перейти в набор высоты. Я делаю свое дело, но понимаю, кто здесь «мавр», за кем здесь последнее слово. Генерал снова снижает самолет, у него краснеет шея, не глядя на меня, он захватывает автопилот своей лапищей. Молчком! «Ах ты, Шанахин-Манахин, лазурит твою афгана-мать…» — бормочу я себе под нос.

Аварийным выключателем на штурвале отключаю автопилот и резко перевожу самолет в набор высоты — нас прижимает к креслам, кто-то матерится за моей спиной. Генерал не успевает сообразить, что произошло… Отказал автопилот? Мы забираемся на семь тысяч метров, я со злостью отдаю штурвал от себя — мелкие предметы зависают в воздухе, и только привязные ремни не дают нам отделиться от кресел: мы тоже висим…

— В чем дело, сынок? — зловеще цедит сквозь зубы Шанахин. Лицо у генерала из желтого стало красным, еще секунда — и он двинет меня кулаком. — Может, ты и операцией будешь руководить, а я попью чайку?

— Никак нет, товарищ командующий! — рублю я как можно почтительнее. — Мне доверили корабль, а операцию — вам.

Я говорю в микрофон, нажав на кнопку самолетного переговорного устройства, зная, что не только самописец запишет наши чудачества с высотой, но и магнитофон зафиксирует переговоры. Мне уже приходилось сражаться с одним генералом из семейства «самодуровых». В трехосной системе координат тот, кажется, растерял все «степени свободы», кроме одной — «я — начальник»; и пытался диктовать мне свои условия в полете, прямо в пилотской кабине. Я попросил его выйти.


Еще от автора Александр Иванович Соколов
Хуже войны

Афганистан. К своим сорока годам командир роты Валерий Фоменко, отдавший армии больше двадцати лет, сумел дослужиться лишь до капитана, хотя в военном училище считался лучшим и верил, что после выпуска его ждет блестящая карьера. В соседнем батальоне освобождается должность начальника штаба, и если на нее назначат Фоменко, он получит долгожданного майора. Но для этого Фоменко должен, спасая от неприятностей своего начальника, послать солдата на верную смерть…


Заброшенный колодец

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тайна прикосновения

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Меншиков

Исторический роман об известном российском государственном деятеле, сподвижнике Петра Первого — Александре Даниловиче Меншикове (1673–1729), о его стремительном восхождении к богатству и славе, его бурной, беспокойной жизни и драматическом конце.


Рекомендуем почитать
Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Погибаю, но не сдаюсь!

В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Побратимы

В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.


Страницы из летной книжки

В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.


Гепард

Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.


Как мы победили смерть

Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…


Привилегия десанта

Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…


Бригада уходит в горы

Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.


Доза войны

Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.