Экипаж - [17]

— Старпом! Оценить обстановку! Перископ — убрать!

И обратно, на родную полусотню, от греха подальше.

Второй раз перископ поднимают уже ночью. Глазу что-то померещилось на горизонте, начал прыгать на мостике:

— Шеф, вон там, в тумане! Мачты торчат, точно мачты!

— Какие мачты, окстись! — кэпу влом суетиться. Лодка идет на самых малых, подбираясь к точке принятия решения. Решение принимать не хочется, но жаба давит. Отпускать эскадру ушастых — не получится себя простить до самой пенсии. А пенсия — скоро. Выслуги до чертиков, старпом хоть и упирается, но родня в задницу уже вцепилась и требует расти в должностях. Поэтому — нужен финальный аккорд. Дабы папа гордился. Так гордился, чтобы от работы оторвался, пришел на пирс и поздравил, гремя костями.

— Вон, вон там! — Острый Глаз взобрался на ограждение рубки и машет лапами. — Ну вижу ведь!

— Акустик сказал, тихо вокруг. И гномы облака не баламутят…

Кэп знает, что Глазу просто хочется покататься. Видя, что тот никак не угомонится, достает из кармана мятый огромный платок и вручает вахтенному:

— Кальмар с тобой, пустоголовка. Только сам договаривайся, кто поднимать станет.

В распахнутый люк тут же вниз просовывается довольная рожа и орет:

— Юнга! Рак ты колченогий! Бегом сюда!

Снизу по коридору слышно, как кто-то продирается через завалы коробок. После финального “бам” долетает ответный писк:

— Здесь! Явился!

— Это черти являются, салага! А мы — прибываем! Точно в срок!.. Короче, пусть тебе Штырь покажет. Перископ поднимешь.

— А зачем? — удивляется Юнга. Прошлым утром ему повезло — позволили одним глазком прикоснуться к сакральному предмету. Правда, кроме мутной пены ничего не увидел, но сам факт доверия приятно грел душу. Зачем поднимать перископ, когда лодка всплыла и разрезает волну острым носом — это совершенно не укладывается в башке начинающего подводника.

— Щак как спущусь, так сразу и узнаешь, зачем… Распустились, понимаешь… Перископ — поднять!

Пять минут в Юнгу вколачивают — что нужно крутить, в какую сторону и как долго. После старательного пыхтения на верхотуре цепко висит Острый Глаз, надраивая стекло капитанским платком. Закончив процедуру, морщит морду в нужную сторону и орет сверху капитану:

— Так это остров, босс! Пальмы там! А я думал, почему мачты с листьями!

Само собой, Глазу только хотелось покататься и попонтоваться, сидя верхом на перископе. Но кэпу не жалко. Кэп наконец-то все для себя решил и снисходительно хмыкает:

— Меня бы спросил. Я ведь не дурак, карту читать умею… — Повернувшись к переговорному раструбу, рычит: — Мухоморную жопу на мостик, живо!

Когда в дыру под ногами шкипера высовывается настороженная морда шамана, ему дают вводную:

— Значит так. Отсюда до Элегиума двое суток примерно. Или чуть больше. Рассчитай мне так, чтобы мы встали на траверзе порта в полночь.

— Зачем? Нам же там нос из-под воды будет не высунуть! Это самое гнездо местных вредителей! Эсминцы там квартируют! Когда эскадра пойдет на выход, они не просто под каждую волну нос сунут, они еще пробомбят всю дорогу оттуда и до соседей.

— Само собой. Поэтому — работой займись и выдай мне курс, скорость и все в лучшем виде. Хватит под кумаром с другими укурками лаяться. У нас — дело.

— Понял… Сделаю…

Шаман ныряет обратно в лодку, озабоченно поскребывая мохнатый затылок. Шаману скучно — орки-камлатели вчера отмечали день рождения у штабного писаря, поэтому в болтушных чатах никого нет. Хором выдохнули: “бедная башка, лучше бы мы вчера сдохли” — и пропали. Эльфов-торчков тоже не видать. Мелькнуло, что кому-то матросы морду били в Элегиуеме в честь прибытия эскадры. И все — как отрезало. Скорее всего, служба безопасности настойки под замок заперла, а без расширения сознания до верхних сфер не добраться. Поэтому возможность поломать голову над интересной задачкой — это капитану спасибо нужно сказать. Еще бы понять, как именно он собирается под глубинными бомбами на глубине в двадцать метров топить супер-дестройер. Потому что, даже обожравшись мухоморов на такое не пойдешь.

Шкипер с довольной рожей разглядывает ночное море и напевает под себя: “шурум-бурум, все будет бум”.

Над ним раскорячился Острый Глаз. Лапы у смотрящего уже затекли, спускаться самостоятельно не рискует. А беспокоить капитана не хочет. Так и сидит нахохлившийся совой на верхушке перископа, пучась на звезды.

Когда пришло время погружаться, отодрать бедолагу было невозможно. Предлагали даже отпилить ненужное, но Бдык запретил. Посчитал, что криворукие советчики могут повредить перископ, что совершенно недопустимо. Поэтому просто притащил горелку и подпалил зад Глазу. Тот с воплем схватился за дымящуюся пятую точку и был отправлен к доктору на лечение. Профилактическую клизму прописали от широты душевной.

Музыкальная пауза

Если вам кто-то скажет, что музыкантов на флоте любят, то соврет. Потому как нет более несчастной персоны среди орков, чем музыкант. Это странное создание, которого в детстве явно уронили с высокой скалы башкой о камни. Потому как вместо нормальных развлечений и приличной работы музыкант таскается по базе с каким-нибудь, прости, господи тромбоном и дудит в него. Пиу-пиу — надрывается дудка, изображая побудку. Или пиу-пиу-па-па-па, когда табун уроненных собрали кучей и заставили изображать приветствие очередному гостю или рухнувшей нежданно проверке.