Екатерина Великая. Завершение Золотого века - [32]

— Красивые, — согласилась Саввишна, — весьма на дядю похожи.

— И как же сии красотки тебя встретили?

— Они были заняты костюмами для бала, назначенного на следующий день, и просили меня помочь советами. Чтобы лучше исполнить их желания, я нарисовала им модели шляп, платьев и чепцов.

— Ты же прекрасно рисуешь… Кажется, они были в восторге от тебя, прелестная графиня, — заметила с улыбкой императ рица.

Варвара густо покраснела, присела в реверансе.

— Не знаю, — ответила она, — но, похоже — да!

— А Зорич, догадываюсь, как всегда, был разодет, как принц? — вопрошала пренебрежительным тоном императрица.

— У него было пять буклей цвета голубиного крыла, вышитое платье и шляпа в руке. Да, и был надушен, как султан.

Все весело рассмеялись.

— Ах, красавчик! — изразила общую мысль Протасова. Графиня Варвара, улыбаясь, продолжила:

— Позже, мы все поехали к нему. В гостиной было около шестидесяти человек, из которых я знала троих: графа Ланжерона, графа Цукато и мадемаузель Энгельгардт, очень красивую особу, родственницу племянницы Потемкина. Я подсела к ней. Обед был долог и утомителен своим изобилием. Я с нетерпением думала о том моменте, когда можно будет уехать, но пришлось остаться на весь день и даже поужинать.

— Кто же таковая Энгельгардт, как ее зовут, — заинтересовалась государыня, оглядывая своих подруг. — Я как-будто знаю всех их родственников…

— Елизавета, но отчество не помню, — ответствовала графиня.

— Скорее всего, какая-то дальняя родственница, — предположила Протасова. — Их, Энгельгардтов, как и Голицыных, не сосчитать.

— И как же, тебе, милая Варюша, удалось избавиться от пристального внимания сего Зорича?

— Не удалось до самого Могилева. Он отправил со мною десять курьеров, чтобы я быстрее доехала.

Варвара передохнула, оглядела всех: все внимали с большой аттенцией. Она паки вспоминая свое путешествие в подробностях, рассказала, как она доехала до очень красивого двухэтажного здания, где переночевала, а утром, едва она успела окончить свой туалет, как появился адъютант господина Петра Богдановича Пассека, губернатора города, дальнего ее родственника, коий пригласил ее отобедать к себе в деревню, в пяти-шести верстах от города. Она ехала на присланной за ней золоченной двуместной карете через весь город с большим шумом; евреи, узнав карету губернатора, становились на колени; я раскланивалась направо и налево. Сие было весьма забавно!

— Ни в чем себя не обделяет сей губернатор Пассек, — заметила, сдвинув брови, государыня: и карета его, стало быть — золоченая.

Графиня Варвара замолчала, ожидая, что скажет государыня. Екатерина, паки махнула рукой, дескать: продолжай. Головина, получив разрешение, повела свой рассказ далее:

— Приехав во дворец и, быв там чудесно принята, мне показали прекрасный сад, прелестные виды, предложили хороший обед, после чего я сыграла партию в шахматы с каким-то господином.

Она запнулась, засим скромно молвила:

— Я, рассказываю вам подробно, как вы просили, Ваше Величество…

— Очень хорошо, Варенька! А как там генерал-аншеф Петр Пассек?

— Неплохо устроился, — заметила с ехидцей Королева. — Теперь он генерал-губернатор Могилевского наместничества.

— Раньше там наместничал, ныне покойный, граф Захар Григорьевич Чернышев, — печально напомнила подругам и фрейлинам Екатерина. — Жена его, урожденная Анна Родионовна Ведель, племянница Пассека.

Протасова тоже печально ввернула:

— Безвременно ушел граф Захар. Таковой красавец, а Ведель — вредная дама, Боже упаси! Еще сто лет проживет…

Все помолчали.

— Ну, продолжай, девонька, — не вытерпела Перекусихина. Варвара, взглянув на государыню и получив разрешение взглядом, рассказала о прибытии в Кременчуг, коий показался ей весьма грязным городом, затем надобно было переехать через реку Буг. Чему весьма удивилась Екатерина, коя хорошо помнила, что город показался ей весьма достойным в пору ее посещения его два года назад. Варвара смущенно пожала плечами.

— Ваше Величество, — дерзко вмешалась Протасова. — Сейчас война. Много чего изменилось. А наша Варварушка, чаю, уже у цели: вот-вот, подъедет к месту назначения, и в скорости, мы окажемся во дворце князя Потемкина, не так ли графинюшка? — с улыбкой испросила она.

— Да, — согласно кивнув, оживилась графиня. — Стало быть, еду я, еду, а на душе тоскливо. Направо я видела бесконечную равнину, без деревьев, без человеческих жилищ, естьли не считать нескольких казачьих постов. Медленно проезжая мимо одной из хижин, я услыхала, Ваше Величество, радостные крики: «Да здравствует Екатерина Великая! Да здравствует наша мать, дающая нам хлеб и славу! Да здравствует Екатерина!». В окно я увидела офицеров с бокалами. Их слова как бы пригвоздили меня к месту, я не могла наслушаться их. Настроение сразу поднялось.

Графиня Головина задержала дыхание, прижав руки к груди, и посмотрела на слушательниц: глаза Протасовой и Перекусихиной смотрели на императрицу, выражая восхищение и полное обожание Екатериной Алексеевной. Сама же императрица смотрела на рассказчицу с материнской нежностью.

— Благодарение вам, голубушка, за то, что все примечаете и так любите меня!