Екатерина Великая - [2]

Увлечение числа крепостных крестьян посредством громадных раздач фаворитам и сановникам населённых имений, утверждение крепостного права в Малороссии всецело ложатся тёмным пятном на память императрицы. Не следует, однако, упускать из виду, что малоразвитость русского общества сказывалась в то время на каждом шагу. Так, когда Екатерина задумала отменить пытку и предложила эту меру Сенату, сенаторы высказали опасение, что в случае отмены пытки никто, ложась спать, не будет уверен, жив ли он встанет поутру. Поэтому Екатерина, не уничтожая пытки гласно, разослала секретное предписание, чтобы в делах, где употреблялась пытка, судьи основывали свои действия на десятой главе Наказа, в которой пытка осуждена как дело жестокое и крайне глупое. В начале царствования императрицы Екатерины возобновилась попытка создать учреждение, напоминавшее Верховный тайный совет или заменивший его Кабинет, в новой форме, под именем постоянного совета императрицы. Сочинителем проекта был граф Панин. Генерал-фельдцейхмейстер Вильбоа написал императрице: «Я не знаю, кто составитель этого проекта, но мне кажется, как будто он, под видом защиты монархии, тонким образом более склоняется к аристократическому правлению». Вильбоа был прав; но Екатерина и сама понимала олигархический характер проекта. Она его подписала, но держала под сукном и он никогда не был обнародован. Таким образом, идея Панина о совете из шести постоянных членов осталась одною мечтой; частный совет императрицы всегда состоял из сменяющихся членов. Зная, как переход Петра III на сторону Пруссии раздражил общественное мнение, Екатерина приказала русским генералам соблюдать нейтралитет и этим способствовала прекращению войны.

Внутренние дела государства требовали особенного внимания: более всего поражало отсутствие правосудия. Екатерина по этому поводу выражалась энергично: «лихоимство возросло до такой степени, что едва ли есть самое малое место правительства, в котором бы суд без заражения сей язвы отправлялся; ищет ли кто место — платить; защищается ли кто от клеветы — обороняется деньгами; клевещет ли кто на кого — все хитрые происки свои подкрепляет дарами». Особенно поражена была императрица, узнав, что в пределах нынешней Новгородской губернии брали с крестьян деньгами за приведение их к присяге на верность ей. Такое положение правосудия заставило Екатерину созвать в 1766 г. комиссию для издания Уложения. Этой комиссии императрица вручила Наказ, которым она должна была руководствоваться при составлении Уложения. Наказ был составлен на основании идей Монтескье и Беккарии. Дела польские, возникшая из них первая турецкая война и внутренние смуты приостановили законодательную деятельность Екатерины до 1775 г.

Польские дела вызвали разделы и падение Польши: по первому разделу 1773 г. Россия получила нынешние губернии Могилёвскую, Витебскую, часть Минской, то есть большую часть Белоруссии. Первая турецкая война началась в 1768 г. и кончилась миром в Кучук-Кайнарджи, который был ратифицирован в 1775 г. По этому миру Порта признала независимость крымских и буджакских татар; уступила России Азов, Керчь, Еникале и Кинбурн; открыла русским кораблям свободный ход из Чёрного моря в Средиземное; даровала прощение христианам, принявшим участие в войне; допустила ходатайство России по делам молдавским.

Во время первой турецкой войны в Москве свирепствовала чума, вызвавшая чумной бунт; на востоке России разгорелся ещё более опасный бунт, известный под названием Пугачёвщины. В 1770 г. чума из армии проникла в Малороссию; весною 1771 г. она появилась в Москве; главнокомандующий (по-нынешнему — генерал-губернатор) граф Салтыков оставил город на произвол судьбы. Отставной генерал Еропкин принял на себя добровольно тяжёлую обязанность охранять порядок и предупредительными мерами ослабить чуму. Обыватели не исполняли его предписаний и не только не сжигали одежды и белья с умерших от чумы, но скрывали самую смерть их и хоронили на задворках. Чума усиливалась: в начале лета 1771 г. ежедневно умирало по 400 человек. Народ в ужасе толпился у Варварских ворот перед чудотворной иконой. Зараза от скучивания народа, конечно, усиливалась. Тогдашний московский архиепископ Амвросий,[1] человек просвещённый, приказал снять икону. Немедленно распространился слух, что архиерей заодно с лекарями сговорился морить народ. Обезумевшая от страха невежественная и фанатическая толпа умертвила достойного архипастыря. Пошли слухи, что мятежники готовятся зажечь Москву, истребить лекарей и дворян. Еропкину с несколькими ротами удалось, однако, восстановить спокойствие. В последних числах сентября в Москву прибыл граф Григорий Орлов, тогда самое близкое лицо к Екатерине, но в это время чума уже ослабевала и в октябре прекратилась. От этой чумы в одной Москве погибло 130 000 человек.

Пугачёвский мятеж подняли яицкие казаки, недовольные переменами в их казацком быту. В 1773 г. донской казак Емельян Пугачёв принял имя Петра III и поднял знамя бунта. Екатерина поручила усмирение мятежа Бибикову, который сразу понял сущность дела; важен не Пугачёв, сказал он, важно общее неудовольствие. К яицким казакам и к бунтовавшим крестьянам присоединились башкиры, калмыки, киргизы. Бибиков, распоряжаясь из Казани, двинул со всех сторон отряды в места более опасные; князь Голицын освободил Оренбург, Михельсон — Уфу, Мансуров — Яицкий городок. В начале 1774 г. бунт стал утихать, но Бибиков умер от изнеможения и мятеж разгорелся вновь: Пугачёв овладел Казанью и перебросился на правый берег Волги. Место Бибикова занял граф П. Панин, но не заменил его. Михельсон разбил Пугачёва под Арзамасом и загородил ему путь к Москве. Пугачёв бросился на Юг, взял Пензу, Петровск, Саратов и везде вешал дворян. Из Саратова он двинулся к Царицыну, но был отбит и под Чёрным Яром снова был разбит Михельсоном. Когда к войску прибыл Суворов, самозванец чуть держался и был вскоре выдан своими сообщниками. В январе 1775 г. Пугачёв был казнён в Москве.