Екатерина Павловна, великая княжна - [16]

Анализируя подлинные и мнимые промахи Павла Петровича, следует заметить, что сложившаяся ситуация вряд ли могла как-то угрожать Екатерине, достигшей к тому времени всего лишь одиннадцати лет. Девочка уже тогда явно пользовалась некоторыми привилегиями, которых были лишены ее братья и сестры. Современники и более поздние исследователи сделали на основании этого вывод, что она была «любимицей» матери, отца и старшего брата Александра. Существует также множество свидетельств того, что из всех детей Павла I именно Екатерина больше всех походила на него своим характером. Внешне же она скорее напоминала свою красавицу-мать. Все последующие годы жизни Екатерины Павловны подтверждали и тот факт, что все разногласия в семье она умела обратить себе на пользу.

Еще будучи ребенком, Екатерина могла, если хотела, очаровать любого человека. Она обладала ироничным, гибким умом и в спорах старалась занять позицию стороннего наблюдателя. В последующие годы она научилась искусно плести интриги, а в этот период пока лишь пробовала в этом свои силы. Яркая ее индивидуальность пока еще не проявилась. В 1801 г. вместе с родителями, а также братьями и сестрами она переселилась в Михайловский дворец. Расположенный в центре современного Санкт-Петербурга замок, окруженный каналами, с железными воротами, зарешеченными окнами и надежной охраной, должен был надежно защитить семью от любой опасности.

Гибель отца

К началу 1801 г. на улицах, во дворцах и салонах Санкт-Петербурга уже почти открыто говорили о заговоре против императора Павла I. Жадное до развлечений петербургское общество ожидало этого события, как карнавала. Первоначально заговор возглавили граф Никита Панин и адмирал де Рибае (Дерибас), однако Панин колебался, так как для него оставался неясным вопрос, как следует поступить со свергнутым императором. Тогда вместо Панина во главе заговорщиков встал граф Петр Пален. Предложенный им план действий уже не оставлял никаких сомнений относительно судьбы Павла I. На стороне Палена были генерал Бенигсен и князь Николай Зубов. Петр Пален посвятил в свой план наследника престола Александра, заручился его поддержкой, и 2 марта 1801 г. заговорщики проникли в казавшийся таким надежным Михайловский замок. Император Павел I был убит, цель заговорщиков — достигнута.

С той самой ночи и современники, и впоследствии историки горячо обсуждали вопрос, насколько отдельные члены семьи были заинтересованы в свержении императора, участвовали ли они в заговоре, и если да, то в какой степени. Императорская семья отрицала свою вину в смерти Павла I. Хотя по меньшей мере один человек, наследник престола, и это документально подтверждено, был посвящен в план заговора: переворот произошел с его одобрения и от его имени. Сам император Александр I не снимал с себя ответственности за случившееся. Вплоть до своей смерти его мучило чувство вины. Что касается Марии Федоровны, знала ли она о заговоре, одобряла ли его или просто смирилась с неизбежным — точных доказательств тому до сих пор нет, хотя трудно себе представить, чтобы она вовсе была не в курсе дела. Об этом говорят многочисленные косвенные данные. Вопрос о том, знали ли о грозящем перевороте другие старшие дети, никогда не поднимался.

В ночь убийства глава заговорщиков, военный губернатор Санкт-Петербурга граф Петр Пален в первую очередь сообщил о случившемся наследнику престола Александру, который был посвящен во все заранее, и Шарлотте Ливен, ближайшему доверенному лицу Марии Федоровны и главной воспитательнице детей императорской четы. Шарлотта Ливен жила вместе с великими княжнами Марией и Екатериной в двух скромно обставленных комнатах. История ее встречи с Паленом, описанная Доротеей Ливен, интересна по двум причинам. Сын Шарлотты Ливен к тому времени как раз был уволен Павлом с должности военного министра. Свое участие в заговоре тот всегда отрицал, в том числе и пятнадцать лет спустя, когда сама Доротея Ливен, теперь уже политическая соратница и возлюбленная Меттерниха, активно боролась против усиления влияния России в Европе. Следует учесть, что ее сообщение весьма субъективно, окрашено политическими пристрастиями и потому может иметь мало общего с реальностью. Итак, Доротея Ливен писала, что Пален застал княгиню Шарлотту Ливен спящей. Он разбудил ее словами: «Императора хватил удар». Княгиня ответила в ту же секунду, не раздумывая: «Его убили». На что Пален ответил: «Ну да, и хорошо. Мы освободились от тирана». На что госпожа Ливен заметила не менее лаконично: «Я знаю, в чем состоит мой долг»^{9}. Она вышла из комнаты и стала пробираться сквозь толпу солдат, собравшихся к тому времени в Михайловском дворце, к спальне Марии Федоровны. Затем она разбудила императрицу и сообщила ей ужасную новость. Первой реакцией Марии Федоровны была тревога за судьбу детей. Судя по всему, она вряд ли была готова к тому, о чем услышала. Императрица вела себя как всякая нормальная женщина, которая узнала, что ее муж умер насильственной смертью: она заплакала, упала в обморок, потом захотела посмотреть в последний раз на убитого и высказала опасение за жизнь своих детей. С большим трудом ее удалось успокоить. Только на следующее утро вместе с детьми она прошла к телу убитого мужа, к тому времени уже одетого в мундир и загримированного так, чтобы не было видно следов преступления. Затем они покинули дворец, ставший ловушкой для своего хозяина. В расположенном неподалеку Зимнем дворце Мария Федоровна встретилась с новым императором Александром I. Доротея Ливен оставила нам ценное свидетельство об этой сугубо конфиденциальной встрече: «Император покинул ее глубоко взволнованным. С этого момента и до конца своей жизни он сохранял особое, чрезвычайное уважение к своей матери и выказывал ей свою необыкновенную преданность и нежность. И мать, со своей стороны, отвечала страстной любовью старшему сыну»