Екатерина II, Германия и немцы - [2]
Идею русского издания моей книги высказал в конце 1990-х годов профессор Готфрид Шрамм, указав также и путь для ее осуществления, за что я ему сердечно благодарен. Издательство Philipp von Zabern и его тогдашний директор господин Франц Руцен сразу же согласились способствовать выходу книги на русском языке, а фонд Inter Nationes финансировал ее перевод. Однако качество этого русского текста, к сожалению, не позволило публикации состояться, и от этого замысла пришлось отказаться на долгие десять лет.
Дальнейшее движение проект получил лишь благодаря руководившему Германским историческим институтом в Москве профессору доктору Бернду Бонвечу, принявшему в 2009 году решение включить мою книгу в программу переводов научной литературы, издающейся Институтом в России. Продолжение сотрудничества стало возможным благодаря сменившему его в должности директора профессору доктору Николаусу Катцеру. Я благодарю обоих директоров за содействие, оказанное изданию со стороны Института. Осуществить переработку прежней версии перевода взялась кандидат исторических наук Майя Лавринович, сама являющаяся специалистом по истории России XVIII века и работавшая также с немецкими источниками этого периода: я благодарен ей за готовность принять на себя этот труд, за ее терпение и дружескую совместную работу. Ингрид Ширле и Людмиле Орловой-Гимон из Германского исторического института в Москве я также сердечно благодарен за то, что они уделили свое время подготовке текста к изданию.
Эту книгу я посвящаю моим российским коллегам и друзьям, разделяющим мой интерес к личности Екатерины II и истории России времен ее правления и внесшим своими исследованиями последних десятилетий признанный учеными всего мира вклад в ревизию устаревших исторических интерпретаций: Александру Каменскому, Сергею Карпу, Наталье Кочетковой, Олегу Омельченко и Галине Смагиной.
Клаус Шарф
Введение
1. Екатерина II в историографии
Обновление России, осуществленное при Петре Великoм, после смерти императора оказалось необратимым. Если следовать немецкому историку Райнхарду Виттраму, три основных фактора были тому причиной:
…люди – иностранцы и россияне, – для которых дело Петра стало своего рода заветом; учреждения, созданные Петром, сферы государственной деятельности и корпус чиновников, собственный вес которых и связь с многочисленными личными интересами нельзя было сбросить со счетов; многостороннее влияние Просвещения, на пути которого не могли устоять уже никакие преграды[8].
Именно в эту традицию непрерывного реформирования России, ее вестернизации, или европеизации, включилась императрица Екатерина II, внеся в нее свой оригинальный и соответствующий духу времени вклад: в течение почти 35 лет правления, с 1762 по 1796 год, она от лица государства всеми силами содействовала просвещению, развивала и укрепляла институты, созданные Петром I, и – будучи по рождению иностранкой – сумела стать активной представительницей и самостоятельной продолжательницей дела Петра в России и Европе.
«Россия есть европейская держава», – провозгласила Екатерина в 1766 году в своем важнейшем политическом сочинении – Наказе Уложенной комиссии[9]. С одной стороны, это знаменитое высказывание являлось лаконичным итогом истории России со времен Петра Великого. Обращенное к европейской общественности, оно звучало решительной отповедью распространенным на Западе и разделявшимся многими, в том числе и Монтескьё, представлениям о России как о восточной деспотии, отповедью любой попытке отказать Российской империи в принадлежности к системе европейских государств. С другой стороны, императрица, высказавшись таким образом и за настоящее, и за будущее державы, со всей настойчивостью и максимально декларативно сформулировала ориентир для депутатов Уложенной комиссии: Россия идет и будет двигаться дальше по европейскому пути.
Сегодня историки в основном единодушны в том, что Российская империя за время правления Екатерины II отстроила свои отношения со странами Западной и Центральной Европы почти во всех областях, получив, благодаря абсолютизму и Просвещению, второй, причем весьма существенный, импульс для проведения доиндустриальной модернизации
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Работа Б. Л. Фонкича посвящена критике некоторых появившихся в последние годы исследований греческих и русских документов XVII в., представляющих собой важнейшие источники по истории греческо-русских связей укатанного времени. Эти исследования принадлежат В. Г. Ченцовой и Л. А. Тимошиной, поставившим перед собой задачу пересмотра результатов изучения отношений России и Христианского Востока, полученных русской наукой двух последних столетий. Работы этих авторов основаны прежде всего на палеографическом анализе греческих и (отчасти) русских документов преимущественно московских хранилищ, а также на новом изучении русских документальных материалов по истории просвещения России в XVII в.
В работе изучается до настоящего времени мало исследованная деятельность императора восточной части Римской империи Лициния (308–324 гг.) на начальном этапе исторического перелома: перехода от языческой государственности к христианской, от Античности к Средневековью. Рассмотрены религиозная политика Лициния и две войны с императором Константином I Великим.Книга может быть полезна специалистам, а также широкому кругу читателей.
Первое исследование, посвященное северному радиусу Москвы, ведущему к подмосковному городу Дмитрову. Радиус не пользуется особой популярностью путеводителей по Москве и среди всех московских магистралей выделяется своей нелегкой судьбой и удивительным обилием громких катастроф. Помимо рассказа об истории и застройке улиц, составляющих северный радиус, в книге затрагиваются проблемы современного состояния города, оцениваются удачи и просчеты ведущейся реконструкции.
Синь-камень, Александрова гора и Плещеево озеро по меньшей мере со Средневековья окружены легендами и преданиями. Часть из них вполне объяснима. Славяне ещё с языческой поры по-особому воспринимали древнее население Восточной Европы. Легенды о «финских» колдунах до сих пор живы на Русском Севере. Культ камней вообще свойствен древней традиции населения Евразии, но, возможно, именно у финно-угорских народов он развился в полной мере, и именно у них наши славянские предки переняли особо трепетное отношение к приметным и необычным валунам.Как и почему почитали священные камни? Где сегодня в России их можно увидеть и какие с ними связаны поверья и легенды? Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.
В русскоязычном интернете "Планом Даллеса" обычно называются два довольно коротких текста.1. Фрагмент приписываемых Даллесу высказываний, англоязычный источник которых нигде не указывается.2. Фрагменты директивы Совета Национальной Безопасности США 20/1 от 18 августа 1948 г. Их обычно цитируют по книге Н.Н.Яковлева "ЦРУ против СССР"Первый фрагмент является компоновкой высказываний персонажа из романа "Вечный Зов"Второй фрагмент представляет собой тенденциозно переведенные "фигурные цитаты" из реального документа NSC 20/1.Полюбуйтесь на документ полностью.Взято с www.sakva.ru.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.