Екатерина II: алмазная Золушка - [112]
И вовсе уж живым курьезом, бледной тенью будет разъезжать по Европе бывший фаворит Екатерины Ермолов – в мундире легкой кавалерии, которой давно уже не существовало, со старым, польским еще Белым Орлом на шее. Это ничтожество, как частенько случается, переживет многих и многих – он умрет в 1834 г., всего за три года до смерти Пушкина. Вся жизнь его свелась к одному – напоминать окружающим: я был фаворитом Екатерины Великой, был, был, был! Это я!
В 1841 г. скончался гораздо более дельный и заметный человек, нежели никчемный Ермолов: адмирал, литератор, государственный деятель А. С. Шишков. Он всю жизнь любил вспоминать, как однажды князь Потемкин выручил его из нешуточной беды.
История и в самом деле примечательная – и забавная, пожалуй, в ней, как лучик солнца в капле воды, отразился весь восемнадцатый век с его причудливейшими нравами.
Юного Шишкова, мичмана, назначили в караул во дворец – и там у него случился конфликт с кем-то из камер-лакеев. Камер-лакей только тем и отличался от обычного, что служит при дворе, но давно известно, что больше, чем вельможи, пыжатся и строят из себя невесть кого их слуги…
Короче говоря, камер-лакей обращался с молодым мичманом совсем непочтительно. Шишков вспылил – офицер я, или кто? – и, не раздумывая, отвесил нахалу парочку оплеух. Лакей побежал с жалобой к обер-гофмаршалу (немалый придворный чин) князю Барятинскому, тому самому, что участвовал в убийстве Петра. Князь принял случившееся близко к сердцу (какой-то мичманок смеет обижать его подчиненного, господина придворного лакея!) и начал было предпринимать шаги, чтобы стереть дерзкого юнца в порошок. А возможности у него к тому были богатейшие…
Видя, что дело вот-вот кончится скверно, мичман Шишков пошел к Потемкину (которому был ни родня, ни даже знакомый), чистосердечно изложил дело и попросил заступничества.
Потемкину он, надо полагать, приглянулся. И светлейший распорядился:
– Приходи-ка ты ко мне сегодня вечером, братец, да держись поразвязнее…
И вот – вечером собрались гости. Сам Потемкин уже сидел за картами – с Разумовским, князем Вяземским и тем самым Барятинским. Входит никому не известный, ничем не примечательный мичман, на которого, как на сущую безделицу, никто поначалу не обратил внимания. Однако молодой человек, ничуть не смущаясь, подошел к Потемкину, развязно хлопнул его по плечу и преспокойно поприветствовал:
– Здравствуй, князь, играешь уже?
Бросил шляпу на подоконник и, заложив руки за спину, принялся расхаживать по залу так важно, словно это был его собственный дворец, а все остальные незваными приплелись в гости.
Присутствующие немного одурели: может, сумасшедший какой? Мыслимо ли так с самим – без титула, без почтительного обращения?
Потемкин, с нескрываемым удовольствием наблюдая эту картину, позвал:
– Шишков, братец, поди-ка сюда! Не подскажешь, как мне сыграть? Я в затруднении…
Шишков подошел не торопясь, глянул в карты и даже с некоторым раздражением сказал:
– Да играйте, как хотите, что вы меня-то в советчики тянете!
– Хорошо, хорошо, – смиренно сказал Потемкин. – Вижу, батюшка мой, ты сегодня сердит…
Вот теперь все присутствующие сообразили: да это ж, ясное дело, любимчик! Новый какой-то, еще никому неизвестный! Точно, любимчик, кто же еще посмеет так с самим – а сам, что характерно, и не возмущается…
Естественно, Барятинский не рискнул предпринимать какие-то пакости против приближенного к Потемкину мичмана. И еще с месяц на всякий случай не только дворцовая шушера, но и знатные господа на всякий случай раскланивались с юным мичманом со всем почтением…
И еще многие, многие на склоне лет предавались воспоминаниям о «веке золотом Екатерины» – вряд ил только оттого, что речь шла о их молодости. Перечитайте «Горе от ума» – там грибоедовский Фамусов как раз порой и пытается донести до молодых слушателей необычность, инакость этого времени.
Каюсь, каюсь! Я и сам не так уж давно написал о Екатерине немало резких слов. Не то чтобы теперь мне за них было стыдно – никогда ей не прощу Петра III – но постепенно стало ясно, что проблема гораздо сложнее. И, с какой неприязнью к Екатерине ни относись за ропшинскую трагедию, приходится, хочешь не хочешь, воздать ей должное за многое, многое другое…
Будь она примитивной тупой бабой вроде Екатерины I, чьи интересы не простирались дальше венгерского вина и молодых поручиков… Но ведь – ничего подобного. Ярчайшая личность, с одним-единственным злодейством на совести и свершениями, которые достойны всяческого уважения.
Итак, Екатерина… Быть может, для того, чтобы лучше ее понять, нужно обратиться к тому, что она сама о себе говорила. Начнем с шуточной эпитафии на собственную могилу, которую она составила еще в 1778 г.
«Здесь лежит Екатерина Вторая, родившаяся в Штутгарте (значит, все-таки не в Штеттине?! – А. Б.) 21 апреля 1729 г. Она прибыла в Россию в 1744 г., чтобы выйти замуж за Петра III. Четырнадцати лет от роду она возымела намерение – понравиться своему мужу, Елизавете и народу. В течение 18 лет скуки и уединения она поневоле прочла много книг. Вступила на Российский престол, она желала добра и старалась доставить своим подданным счастье, свободу и собственность. Она легко прощала и не питала ни к кому ненависти. Пощадливая, обходительная, от природы веселонравная, с душою республиканской и с добрым сердцем, она имела друзей. Работа ей легко давалась. Она любила искусство и быть на людях».
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Под рокот надвигающегося Шторма, предшествовавшего уходу ларов в небеса и упадку на земле, Сварогу предстоит решить участь коварных веральфов. На волоске от гибели он ищет следы вероломной Дали Шалуатской. Но почему на это раз все кажется настолько простым, будто кто-то забавляется с королем королей детской игрой в догонялки?.. А теперь этот кто-то предлагает бросить кости - и... Выпадает пустышка: многогранный кубик поворачивается к Сварогу идеально чистой, как вечные льды Снежного острова, гранью.
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алентевита готовится пойти под венец, лорд Сварог граф Гэйр продолжает биться над загадкой Токеранга и Горрота. Как сорвать «шапку-невидимку» с Горрота и проникнуть в логово токеретов?..Воскресшие покойники, токереты во плоти, секретные истории, извлеченные из тайных архивов, разгадка силы апейрона, обретение наследника. Вся эта повседневная королевская жизнь в светском бризе любви, который стремительно набирает силу и поднимает, поднимает Сварога… над Таларом.
В книге рассматривается вклад ученых советского времени в развитие исторической науки. Автор стремится к восстановлению связи времен. Он полагает, что история историков заслуживает не меньшего внимания, чем история описываемых ими событий. Создавая «историографические портреты» ученых, описывая их жизненный путь, творчество, среду, автор стремится показать позитив – то, что внесла советская историческая наука в мировую историографию, а также роль индивидуального вклада в науку в условиях идеологического давления.
÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷ Фундаментальный труд преподавателя истории Ливерпульского университета — попытка во многом по-новому взглянуть на Европу в войнах начала XIX века. Работа мысли и энтузиазм лучше всего характеризуют творческий метод автора. Перед читателем необычайно оригинальная книга, отвергающая устоявшиеся мнения и разрушающая давно сложившиеся стереотипы о выдающемся военном гении Наполеона. ÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷.
Книга «Покоренный Кавказ» впервые увидела свет в Санкт-Петербурге в 1904 г. Альвин Андреевич Каспари – выходец из Германии, русский издатель и книготорговец. Он издавал журналы «Родина», «Новь», «Всемирная новь», серии книг «Библиотека романов», «Дешевая библиотека русских классиков» и такие научно-популярные труды, как «Всемирная история Каспари». В книгу «Покоренный Кавказ» входит 14 очерков, рассказывающих о природе, народонаселении и истории Кавказа с древних времен до конца XIX века. Главное внимание уделено драматическим событиям Кавказской войны, завершившейся пленением предводителя горцев Шамиля.
Барон Сигизмунд Герберштейн (1486–1566) — выдающийся дипломат на службе императорского дома Габсбургов. Исполняя поручения своих венценосных повелителей, он исколесил всю Европу, встречался с влиятельными и знаменитыми людьми. Среди его собеседников — христианский император Карл V и повелитель правоверных султан Сулейман Великолепный. Герберштейн дважды побывал в Московском государстве, где вел переговоры с великим князем Василием III. Его увлекательная книга «Московия» впервые дала европейцам подробное описание далекой и загадочной страны, ее людей и их нравов.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.