Екатерина Дашкова. Ее жизнь и общественная деятельность - [18]

Княгиню за все время ее путешествия волновали заботы о сыне. Она пишет угодливые письма к всемогущему Потемкину о зачислении “магистра искусств” в гвардию и о его производстве и очень печалится, не получая ответа от “светлейшего”.

После окончания сыном учения Дашкова снова путешествует по западной Европе. В Лейдене она встретилась с Григорием Орловым. Княгиня еще не знала, что ее недоброжелатель получил позволение путешествовать.

– Я пришел к вам не как враг, а как друг, – сказал Орлов и предлагал ей свои услуги.

Какой блестящий ряд лиц, с которыми княгиня часто встречалась и вела оживленную переписку, мелькает в ее записках! У Даламбера в Париже сын ее брал уроки математики. Дидро, Малерб, Неккер, аббат Рейналь – вот ее парижские постоянные посетители и знакомые. В доме Полиньяк она встретилась с королевой. Та похвалила ее детей в особенности за то, что они хорошо танцуют, и выразила при этом огорчение, что она должна отказаться от этого удовольствия, так как законы света осуждают занятие этим “спортом” в двадцатипятилетнем возрасте. Дашкова с обычной живостью сказала:

– Не одобряю такого запрещения! Это гораздо естественнее и лучше, чем играть в карты.

Такое замечание было большой нетактичностью, так как королева страстно любила карты. На другой день во всех парижских высших кругах только и говорили, – сообщает княгиня, – что о ее несчастной болтовне.

Посреди этого потока знаменитых знакомств, в промежутках свиданий с мировыми известностями, – в Париже, в Италии, в Голландии, при восхождении на Везувий, – везде княгиню беспокоила мысль о неполучении ответов от князя Потемкина насчет судьбы ее сына.

Между прочим, она просила племянника “светлейшего” – Сомойлова – похлопотать за нее перед дядей, что тот и обещал. Из Ливорно Дашкова отправила Екатерине II план карантина для борьбы с эпидемиями и при этом случае искусно просила государыню о сыне.

В Риме она познакомилась с кардиналом Берни, аббатом Гальяни, пробралась и к самому Пию VI. Она серьезно изучала памятники искусства. Жизнь она вела систематически-аккуратную, и время путешественницы не проходило даром. У нее часто собирались художники и работали. Сын учился гравированию и акварельной живописи. Из Италии она увезла немало редких картин, эстампов, камей и других предметов искусства.

Наконец ее очень обрадовал ответ Екатерины, и, возможно, что в этом деле помог Дашковой Потемкин. Государыня благодарила за присылку плана карантина и писала, что позаботится о сыне. Вообще письмо было милостивое, и с этой минуты княгиня спешит на давно уже покинутую ею родину.

В Вене, при свидании с Кауницем, Дашкова во время спора о Петре высказала свой взгляд на этого государя, которого она недолюбливала и как пионерка равноправности женщин противопоставляла ему обожаемую государыню. Сущность ее взгляда на Петра была та, что он повернул слишком круто. Вышло бы гораздо более прочно, если бы это было осуществлено постепенными реформами. Кауниц указал на трогательное зрелище “царя-работника” с топором в руках.

– Вы знаете лучше, – сказала на это решительно Дашкова, – что монарху нет времени заниматься делами простого рабочего!

В другой раз, впоследствии, на родине она негодовала на мнение, что женщина не может управлять государством. Она называла Петра “tyran brutal”[3], “невеждою, который жертвовал хорошими учреждениями, законами, правами и преимуществами своих подданных обуявшей его страсти к преобразованиям, к изменению всего существующего строя жизни”.

Со стороны такого страстного партизана императрицы, как Дашкова, в своем лице доказавшей, что женщина способна на проявление деятельности в разнообразных сферах, вышесказанное мнение не должно казаться парадоксальным.

В Берлине опять Фридрих II оказал необычайные для этого монарха знаки внимания Дашковой. Во время развода и парада король подскакал к княгине, приглашенной на смотр войск, спрыгнул с лошади и, сняв шляпу, беседовал с гостьей. Это было настолько необыкновенно для третировавшего женщин короля, что на другой день за ужином у королевы Дашковой заметили, что история будет говорить о ней как о личности, в пользу которой Великий Фриц сделал исключение из своих правил.

Но как ни хорошо было за границей, как ни были велики триумфы там княгини, – ей нужно было торопиться на родину. Теперь она ехала туда с гордым сознанием совершенного ею дела: она везла получившего блестящее образование сына. Ее ждало милостивое внимание императрицы, для чего, конечно, пущены были Дашковой в ход многие средства. На родине ее ждала деятельность во главе высшего ученого учреждения: президентство в Академии наук. И назначением на эту должность Дашковой Екатерина, с одной стороны, хотела оригинальностью выбора увеличить блеск своего царствования и показать европейским светилам науки и литературы независимость своих убеждений и отсутствие в них рутины, а с другой – дать Дашковой доказательство примирения с нею и возвращения когда-то утраченного доверия.

Глава V. Почет и невзгоды

Отзывы современников о Дашковой как о замечательной женщине. – Академия наук. – Разобщенность ее с ”живыми силами” страны. – Милости государыни. – Пожалование имения Круглое. – Ходатайство перед Потемкиным. – Назначение директором Академии наук. – Деятельность Дашковой в этом учреждении. – “Собеседник”. – Кружок лучших литераторов. – Актив в управлении Дашковой. – Пассив и курьезы. – “Российская Академия”. – Непрочность дружбы с Екатериной II. – Процесс о “свиньях”. – Резкость княгини. – “Вадим Новгородский”. – Отпуск. – Смерть Екатерины II. – Ожидание расплаты. – Ссылка. – Письмо к Павлу I. – Милость императора. – Ожидание перемен. – Воцарение Александра I. – Фавор Дашковой. – Уплата за нее императором долга банку