Эхобой - [11]

Проносящийся мимо Лондон. Вода, стекающая с моего лба прямо на сиденье.

Я посмотрела в окно на размытый пейзаж и дома, серо-зеленый плавящийся мир — эта картинка странным образом перекликалась с моим опрокинутым состоянием.

— …мы позаботимся о тебе.

Это был дядя Алекс. Он снова оказался в машине. Вернее, его голограмма.

— Но у вас есть Эхо… — у меня даже челюсти занемели от напряжения. — Пожалуйста, велите машине ехать…

— Не беспокойся о них, Одри. Я распоряжусь, чтобы они не подходили к тебе, обещаю. Мы с Яго позаботимся о тебе. Ты же понимаешь, что Луна — это неразумный выбор. Там повсюду множество Эхо. А домой ты вернуться не можешь. Полиции нужно осмотреть место преступления и… и увезти тела. Тебе там сейчас нечего делать.

Да, в этом он был прав. Я не могла остаться дома. Да я и видеть его больше не хотела. Никогда.

Дядя Алекс и Яго были моими единственными родственниками на Земле. Он заметил, что меня прижало к крыше машины.

— Освободи ее, — скомандовал он.

И я упала на сиденье.

— Послушай, Одри, все будет хорошо. Все будет хорошо…

Бабушка была мне куда ближе, но последние десять лет она жила на Луне в колонии Новая Надежда. Я любила бабушку, и в тот момент мне хотелось быть с ней, но до Луны очень долго лететь, и плюс ко всему у бабушки была толпа Эхо. Более того, Эхо и робототехнических форм жизни на Луне в пять раз больше, чем людей.

Внезапно машина остановилась прямо напротив левиборда, самого большого из всех, какие я когда-либо видела. Дверь отъехала вверх, и я вышла. Если бы и хотела сбежать, ничего не получилось бы. Левиборд висел на высоте десяти метров над землей. Пока он постепенно снижался, я успела заметить дядю Алекса и маленькую фигурку — десятилетнего Яго. Они стояли на широкой подъездной аллее перед входом в огромный особняк XIX века, выстроенный из известняка. На стенах здания были установлены современные дождевые сливы. Ни одного Эхо поблизости видно не было.

Секунд через пять левиборд опустился на землю. И вот я уже с дядей Алексом, нравится мне это или нет. Конечно, можно было попробовать убежать еще тогда. Но в погоню за мной отправили бы Эхо. Одного этого хватало, чтобы я оставалась на месте, к тому уже у меня совсем не было сил — такой план я бы не потянула, как бы ни хотелось.

Я ступила на дорожку. Внезапно накатила слабость, будто мое тело оказалось слишком хрупким, чтобы вынести весь ужас, сидящий внутри. Я закрыла глаза, но не увидела ничего, кроме крови.

Дядя бросился навстречу, распахнув объятья, но, прежде чем он успел ко мне подойти, я упала в обморок прямо на гравий.

ГЛАВА 8

Очнулась я на кожаном диване у камина, укрытая теплым одеялом. Первым, что я увидела, было лицо дяди Алекса. Он смотрел прямо на меня. На секунду мне опять почудилось, будто это папа. Они были очень похожи, хотя дядя Алекс был на четыре года младше и гораздо более загорелый, чем папа. Те же темные волосы (которые унаследовала и я) и характерные черты лица: длинный классический нос (мне он тоже достался от папы), узкое лицо, умные глаза. Но дядя выглядел элегантнее, чем папа, он дорого одевался, принимал больше генетических добавок и свои темные волосы гладко зачесывал назад — не то что папина растрепанная шевелюра. К тому же дядя Алекс улыбался, а за папой этого не водилось. И папа никогда не носил всяких побрякушек, а у дяди Алекса была куча дорогих колец. Дорогих, потому что гравировки на них постоянно менялись.

Яго стоял позади отца. Его темные густые волосы почти полностью скрывали его лицо — он был похож на шпиона, спрятавшегося в кустах.

— Не волнуйся, с тобой все в порядке, — сказал дядя Алекс.

Я заметила, что он смотрит на кого-то позади себя, на кого-то старше Яго. Это был высокий парень, который выглядел слишком идеально. Примерно одного со мной возраста, со светлыми волосами, бледный, с гладкой, чистейшей кожей, он пристально глядел на меня.

— Прочь, — рявкнул дядя Алекс. И от того, как резко изменился его голос, я едва не подпрыгнула. И тут же поняла, в чем дело, — да это и так было очевидно. Буква «Э» на тыльной стороне левой руки не оставляла никаких сомнений.

Этот парень вовсе не был человеком.

Он был Эхо.

Осознав это, я запаниковала. Глаза, устремленные на меня, были глазами убийцы. Я вспомнила неестественно вывернутую руку моего папы, мамино безжизненное лицо; мое сердце бешено забилось, заполнив меня всю. Я не чувствовала ни головы, ни живота, ни рук — вся превратилась в охваченное ужасом сердце. И хотя Эхо простоял там всего секунду или две, этого оказалось достаточно, чтобы воздух вдруг стал разреженным и из моей груди вырвался крик. Я звала родителей. А потом завопила в сторону Эхо:

— Это ты их убил! Убил!

Дядя пришел в ярость и прикрикнул на него еще громче:

— Убирайся, Дэниел, ты ее нервируешь. Убирайся сию же секунду!

Наконец-то он ушел. Пытаясь успокоиться, я всматривалась в Яго. Ему уже исполнилось десять, а я в последний раз видела его совсем маленьким. Вообще-то он был симпатичным, с немного сонными широко распахнутыми глазами и ангельскими щечками. Но успокоиться мне так и не удалось. Мальчишка вроде бы и улыбался мне, но все равно было похож на дьяволенка. Я отвернулась к огню, но это мало помогло. В том состоянии, в каком я была, в отблесках пламени может померещиться все, что угодно.