Эхо забытых легенд - [11]
Мармелад обратился, когда самолет, ровно гудя двигателями, уже подлетал к нужной точке побережья. Жан, вглядывающийся в приборы, и судорожно пытающийся удержать огромную махину на курсе, даже не сразу понял, что происходит. Возможно, растамана оцарапали, или укусили в пылу прорыва, и он сам того не заметил, а возможно, он смалодушничал, надеясь на то, что они успеют. Неважно, как было. Важно было то, что сейчас, в соседнем с Жаном кресле, бесновалась адская тварь, совершенно не похожая на человека. Безумные черные глаза, искаженные черты лица — и ремень безопасности, которым Жан заставил пристегнуться афроамериканца перед взлетом. Лишь он не давал страшному существу добраться до Жана и утолить нечеловеческий голод. Сказать, что медвежатник занервничал — значит не сказать ничего. Самолет зарыскал на курсе, и резко потерял высоту. Послышался треск вырываемого из креплений ремня, и Жан впал в панику. Бросив штурвал, он судорожно пытался нашарить пистолет. Сейчас Жану было ровным счетом наплевать на управление, он хотел одного — выжить. Самолет в очередной раз накренился, и с ревом промахнул лагуну, бывшую их пунктом назначения. Пистолет все никак не находился. Страшные секунды сливались в минуты, француз уже находился в полубессознательном от страха состоянии. Еще рывок — и безумца с черными глазами больше ничего не сдерживает. Он с голодным рыком бросился на Жана, и именно в этот момент самолет врубился в верхушки деревьев.
Когда он очнулся, то, в первые секунды, даже не поверил, что остался в живых. На грудь больно давил ремень, натянувшийся, когда кресло выворотило из креплений и развернуло. Издав свистящий хрип, Жан попытался найти фиксатор. С трудом, но ему это удалось. Повозившись, он понял, что ему вряд ли удастся освободиться. Защелку заело намертво. В ребра что-то больно давило. Ощупав бок, он наткнулся на рукоять пистолета. Медвежатник криво усмехнулся. Ну, вот что ему стоило найтись раньше? Хотя чему удивляться, с его-то везением? Снова сморщившись от боли, (судя по всему, несколько ребер он таки сломал) он попытался дотянуться до приборной доски. Это удалось неожиданно легко. Видимо, кресло лишь развернуло немного, но полностью с постамента не сорвало. Он шарил вслепую по панели, пока не наткнулся на ящичек, напоминающий перчаточное отделение в автомобиле. Открыв его, он запустил вглубь руку. Стакан… тряпка… что-то непонятное… есть! Рука Жана сжала твердую рукоять. Выдернув ее, он обнаружил, что держит в руке добротный мультитул. То, что надо! Достав из рукояти широкое лезвие, он принялся пилить ремень. Плотная ткань, с добавками пластика подавалась с трудом, но все же, спустя какое-то время, ему удалось освободиться. Он поднялся на ноги, насколько это позволял низкий потолок кабины, и огляделся.
Как ни крути — а падение спасло его. Голову Мармелада буквально размазало о какой-то выступ, когда сила чудовищного удара швырнула его назад. Жан невесело усмехнулся. Нет худа без добра. Растаман оказался надежным товарищем, пусть ему там спокойно лежится.
Кряхтя и морщась от боли, медвежатник выбрался из кабины, прихватив по пути рюкзак с ноутбуком и черепом.
Самолет, срезав верхушки деревьев, врезался в джунгли, пропахав в деревьях нехилую полосу. Жан принюхался. Хоть в чем-то ему сегодня везло. Запаха гари слышно не было. Возможно, в панике, он все же, чисто автоматически вырубил двигатели, несмотря на навалившуюся тушу нелюдя, в которого превратился растаман. Спасибо инструктору по летному делу. Отойдя от самолета, он порылся в карманах широких туристических брюк, и достал измятую пачку сигарет. Выудив одну, он чиркнул колесиком зажигалки, и глубоко затянувшись, тяжело опустился на землю. Расстегнув клапан рюкзака, Жан заглянул внутрь.
Ноутбук был разбит вдребезги, а вот проклятый череп его соотечественника был цел, будто и не пережил авиакатастрофу.
— Твою мать! — Вырвалось у француза. — И как я проведу этот гребаный ритуал теперь?
— Тебе не придется этого делать.
Жан резко вскочил на ноги, одновременно выхватывая пистолет.
— Кто здесь?!
Одна из теней отделилась от деревьев, и двинулась к нему. Лунный свет блеснул сквозь макушки деревьев, и перед Жаном предстал тот самый нищий.
— Я проведу ритуал.
В очередной раз затянувшись, Жан щелчком отбросил окурок. Описав параболу, тот зашипел, упав в полосу прибоя. События прошедшей ночи отрывками мелькали в голове, бередя и без того измученный рассудок.
Насколько понял Жан, старик был тем самым учеником жреца, помогавшим проводить ритуал его соотечественнику, и заговорившим после его череп, сделав из него замок на двери, ведущей в мир мертвых, без малого пятьсот лет назад. Для человека двадцать первого столетия это звучало дико, но не менее дико выглядели твари с черными глазами, устроившие пир на территории отеля этой ночью.
К пещере они выбрались очень быстро. Жану в очередной раз «повезло», и самолет упал не так далеко от скал, в расщелине между которыми, среди нагромождения камней и скрывался вход. Старик был немногословен, и практически сразу сказал Жану, что все, что тот мог сделать — уже сделано. Дальше старик сделает все сам. Но Жан пошел с ним. Отчасти — из упрямства, отчасти — из-за того, что какая-то частичка медвежатника все-таки воспринимала старика, как искусного афериста, готовящегося скрыться с реликвией, стоимостью в несколько миллионов долларов. Однако, чем дальше они двигались, тем сильнее Жан уверялся в том, что это не так. Безумный ветер, поднявшийся в момент, когда старик, держащий череп Яотла на вытянутых руках, вошел в пещеру, окончательно уверил его, что все это на самом деле, и что человек, выглядящий, как последний парижский бич, на самом деле, пятисотлетний жрец.
Еще вчера Алтай был героем войны, сегодня он – заключенный, сосланный на Рапсодию. Туда, где тысячи заключенных сражаются за место под чужим солнцем, в руинах рыщут недобитые биомеханизмы пришельцев и вышедшие из-под контроля боевые машины землян, а человеческая жизнь идет по цене виртуального опыта, который можно обменять на броню и импланты. Выжить в мясорубке Лимба и добраться до Зеленой зоны – задача не из легких. Ведь, помимо прочего, «Полигон» еще и самое востребованное реалити-шоу. Одно из немногих, где всё взаправду, а смерть… Смерть лишь поднимает рейтинг.
Алтай всегда считал себя везунчиком, однако в этот раз Полигон всерьез вознамерился испытать его удачу. Первые шаги в Оранжевой зоне обернулись подставой, стандартная прокачка — невыполнимым заданием, а эпический квест — гибелью боевых товарищей. Более того, он сам оказался на грани. Теперь жизнь Алтая зависит от экспериментальной нейросети и инопланетной твари, единственная цель которой — подчинить себе его сознание и превратить в живое оружие. Вернуться из мертвых и пройти сквозь Инферно, победить в безумном шоу и освободить товарищей — в одиночку, без брони и оружия… Невозможно? Значит, придется совершить невозможное.
Алтаю удалось выжить в Лимбе и получить заветный пропуск в Зеленую зону, однако это лишь начало пути. Благодаря достижению «Длань правосудия» перед бывшим космодесантником замаячила призрачная надежда вырваться с Рапсодии. Когда-нибудь, может быть, если повезет… Сейчас не до этого, ведь визит в Элизиум — лишь краткая передышка перед новым забегом наперегонки со смертью. В Пределе, Оранжевой зоне Полигона, все достижения, полученные в Лимбе, не значат ничего, правила меняются по ходу игры, и самое важное, как обычно, написано мелким шрифтом.
Алтаю удалось совершить невозможное. Он выжил в Красной зоне и победил в турнире — но победа не принесла удовлетворения. Отомстил тому, кто искалечил его жизнь — но месть лишь породила новые вопросы. И ответов не найти на Полигоне. Остается одно:…
Немногим на Рапсодии удается достичь того, чего достиг Алтай. Статус чемпиона, высокий уровень, повышенная лояльность администрации… Но когда все идет кувырком и сама система «Полигона» трещит по швам, виртуальные достижения теряют значение. Когда гибнут форты и рушится Периметр, когда ксеносы захлестнули Лимб и рвутся в Элизиум, ценятся лишь реальные вещи: крепкие стены, запас патронов, да плечо друга рядом. Все это есть у Алтая, вот только отсидеться не получится. Шанс, который выпадает всего однажды, зовет его в самый эпицентр вторжения.
Судьба опять сыграла с Алтаем злую шутку. Шанс на эвакуацию обернулся пустышкой, победа — поражением, а друзья — врагами. Былые достижения в один миг исчезли и обесценились, надежды рухнули, и все нужно начинать сначала. Последний акт трагедии оказался лишь прелюдией, а впереди — новые испытания. Добраться до Элизиума, прорваться сквозь периметр и поставить точку в истории, что началась еще в прошлой жизни и привела Алтая на Полигон… Для того, кто привык выживать в кромешном аду, звучит несложно.
Пять правил восхождения на трон Ада:1. Забудьте прошлое.2. Выпейте за настоящее.3. Хотите-не хотите, а вспомните прошлое.4. Выпейте теперь за это. (не забудьте замуж выйти!)5. Уберите оставшихся соперников.
Ещё совсем недавно Виктория могла уверенно назвать своё имя, возраст, пол и, так сказать, местообитание. А ещё она стопроцентно была уверена в своей человечности и, что эльфы, гномы и всяка разна другая нелюдь, прерогатива книг в жанре фэнтези. Тем более, какие то непонятные аниморфы... Одна случайная встреча и она непонятно где, непонятно кто и непонятно зачем. Даже возраст непонятный...
Аннотация. Патологоанатому Регине скучать некогда. То ожившие трупы селянам спать не дают, то дух мертвого младенца на хуторе свирепствует, то убивают скоге — "хозяев леса". Еще и покойники в морге норовят со стола слезть!Хорошо, что Регина умеет с ними справляться. Ведь она — Проводник мертвых, жрица богини смерти Хель. Не потому ли ее сперва пытаются убрать с должности, а когда не выходит — убить?Еще и мужчины головной боли добавляют. Инспектор Эринг норовит привлечь Регину к расследованию, а ледяной дракон Исмир вообще сначала затащит йотун знает куда, бросит, а когда побьют — вылечит, ладно уж!Регине не привыкать, она справится.
Лианка попадает в мир, который не отличался бы от нашего, если бы не драконы. Давняя война разрушила традиционный уклад. Человечество выбрало путь технического прогресса. Драконы одичали настолько, что прямоходящие собратья забыли о прежней дружбе и начали считать ящеров животными, притеснять и отлавливать для опытов и зоопарков. Крылатые обречены. Они отступают все выше в горы, но люди жадные до знаний и земель беспощадны.В первый же день Лианка, угодив в сети ловцов, оказывается в огромной клетке вместе с другими драконами.
В застывшем воздухе — дымы пожарищ. Бреду по раскисшей дороге. Здесь до меня прошли мириады ног. И после будут идти — литься нескончаемым потоком… Рядом жадно чавкает грязь. — тоже кто-то идет. И кажется не один. Если так, то мне остается только позавидовать счастливому попутчику. Ибо неизбывное одиночество сжигает мою душу и нет сил противостоять этому пламени.Ненависть повисла над дорогой, обнажая гнилые, побуревшие от крови клыки. Безысходность… Я не могу идти дальше, я обессилел. Но… все-таки иду. Ибо в движении — жизнь.
Мальчик живет в редкой высотке, коя разваливается ежедневно, вместе со своими странными, капризными и даже дерзкими призраками. Он мастерит механику, чинит приборы в доме и тешится надеждами на лучшее будущее, хотя отказывается переезжать. Вскоре в его город неожиданно приезжает демоническое существо с подлыми планами, на что все его надежды тотчас обращаются на загадочные поиски шальных сущностей.