Эхо вторжения - [43]

Именно здесь он собирался покинуть автомашину и продолжить свой путь пешком, отправив Сергея с Борисом в «автономное плавание». Самое интересное, что по незаметным улочкам, отсюда совсем недалеко, так сказать, «подать рукой», оставалось до самой площади — цели всего рейда.

Николай прижался к бордюру и заглушил двигатель, собираясь уступить место водителя Борису. Как только двигатель умолк, до них донеслись звуки возобновившейся канонады, причем чуть переместившейся от предыдущего места вправо — ребята Дымогарева снова вели бой — было, похоже, что они отвлекли на себя почти все патрули инопланетян. Из динамика радиостанции доносились эмоциональные выкрики с носимых радиостанций самого капитан-лейтенанта и обоих его офицеров-помощников, отнюдь не всегда благозвучные. Соблюдение радиомолчания для них уже совсем потеряло смысл, и опасаться пеленгации им тоже не приходилось, а вот группе Николая, да и Владимира, поступала хотя бы косвенная информация о ходе битвы. Специального комментатора никто, конечно, не предусмотрел, да и отвлекаться на ведение монологов им было совсем не с руки. Если судить по этим звукам, бой протекал с переменным успехом — но свою жизнь ребята продавали дорого.

Николай выбрался из автомобиля наружу, повесил на плечо «чудо-автомат»- продукт дизайна Владимира и, пожелав ребятам удачи, стараясь держаться близ заборов, двинулся в сторону площади. Двигатель «уазика» взревел, и чуть вывернув влево, машина лихо тронулась по прямой, продолжая движение по той же улице, по которой они катили и раньше. Она быстро удалялась — Борис, в отличие от Мордовцева, был куда более опытным водителем.

Николай находился возле ворот своего бывшего дома, когда слуха достиг уже изрядно надоевший свист «черепах». Один из них доносился с той стороны, откуда они только что приехали, а еще два, причем один из них более басовитый, слева, с боковой улочки, по пути движения автомобиля. Николай предположил, что это ос-татки того патруля, с которым им уже пришлось иметь дело. Тогда в его составе осталось две «черепахи» и один «вездеход» с гуманоидами.

— Обложили, сволочи! — Выругался он и мысленно пожелал ребятам удачи. Им теперь было важно оторваться от пришельцев, как можно дальше. Даже не вступая в бой, они отвлекали агрессоров от нужного района города. Они сейчас отвлекали их даже от Николая, уводя в другую сторону.

Николай уже не мог видеть уехавшего автомобиля, а свист «черепахи» усилился, и, сияя всеми своими огнями, она на довольно большой скорости пронеслась через перекресток и устремилась вослед за его бывшим «уазиком». В этот момент, свистящий звук резко оборвался, но по тому, как у Николая сразу заложило уши — перепонки ощутили легкое давление, он понял, что звук скачком перерос в ультразвук. Это говорило о многом: или скорость «черепахи» возросла или…, и в следующий миг Николай понял, что означает это «или» — яркая и мощная вспышка белым заревом полыхнула в том направлении, куда она умчалась. Каково действие этого пламени, видеть Мордовцев не мог, но можно было предположить, что действие его было поистине непостижимым. Времени на догадки не оставалось — с улочки перпендикулярной основной, на перекресток выплыла еще одна «черепаха, и, совершив одновременно крутой, и в то же время плавный левый поворот, устремилась вслед за первой.

И вот с басовитым полусвистом-полугулом, на перекрестке появился «вездеход» с «зелеными человечками». Но он не спешил следовать за своими двумя «помощницами» а замер, зависнув как раз над центром перекрестка. Его боевых возможностей Николай не знал совсем, все оставшиеся неиспользованными гранатометы остались в «уазике». Да и если бы у него был хотя бы один гранатомет, все равно обращаться с ними Николай практически не умел. Опасливо оглядываясь, он скользнул в подворотню, но любопытство заставило еще раз посмотреть на «вездеход». Освещения под прозрачным обтекателем не было, и даже в прибор ночного видения он не смог рассмотреть самих гуманоидов. Николай питал слабую надежду на то, что и они не могут видеть его на таком расстоянии. Но чем больше он об этом думал, тем эта надежда казалась ему все более иллюзорной. Если принять во внимание, что стоящая вокруг чернота была наведена именно пришельцами, то она им по крайне мере, не должна была мешать, а возможно как-то и помогала.

Поэтому Мордовцеву показалось самым разумным, как только можно тихонько, скрыться подальше от «братьев по разуму». А если он уже сейчас у них как «на ладони»? Тогда оставалось только как в том анекдоте: «Чего думать? Трясти надо!» То, есть, другими словами «делать ноги», благо в лабиринте этого микрорайончика, Николай ориентировался не в пример лучше «заоблачных пришельцев».

Бегом он пересек двор, нашел в заборе пролом — две доски были вынуты, и сколько бы забор не ремонтировался — брешь эта появлялась вновь и во все времена. Так было в годы его детства, так было и сейчас. Эта дыра в заборе была чем-то вечным и неизменным, можно сказать символом постоянства уже нескольких поколений жильцов этого двора. Миновав этот «символ», Николай оказался в небольшом фруктовом садике, сейчас диком и заросшем бурьяном. Когда-то здесь располагалась территория детского сада, который со временем то ли куда-то перевели подальше от близрасположенного завода, то ли совсем ликвидировали, а до освободившейся территории у городских властей не «доходили руки».