Эхо войны - [9]

— Ты похожа на взбесившуюся снежинку, — прокомментировал Артей, второй заместитель сержанта, проходя мимо. И совершенно по–мальчишески ухмыльнулся.

Нет, моя прическа определенно будет иметь успех.

Я хмыкнула в ответ и начала стаскивать куртку. Именно этот момент сержант выбрал для весьма ехидного и дьявольски довольного заявления:

— Должен вам напомнить, фарры, что состояние повышенной готовности предусматривает строго определенный минимум амуниции, обязательный к постоянному ношению. Так что на вашем месте я бы не стал снимать ни «пузырь», ни «чешую».

Я знала, знала, что этим и кончится. Судя по взглядам, которыми обменивались сослуживцы, они испытывали по этому поводу еще меньше восторга. Таскать на себе несколько месяцев без малейшей на то необходимости (кроме устава) всю эту сбрую — что может быть очаровательнее?

Через полчаса в раздевалке стало потише — большинство поспешило одеться и убежать по своим делам, пока на это еще была возможность. Я же все еще пыталась уложить кобуры так, чтобы при доставании они не спутывались ремнями. В конце концов встала на лавку, выгребла с полки все и даже смахнула пыль рукавом. Маленький пластиковый квадратик вдруг выпорхнул из–под моей руки и спланировал на пол.

Заинтригованная, я спустилась с лавки и подняла его.

Фотография. Ну надо же. Очень–очень старая.

А лицо на ней еще совсем молодое. Мужчина, самый обыкновенный — темные короткие волосы, темные глаза — типичный южанин. Форма силовых войск с нашивками лейтенанта и выправка военного.

— Что, мужем любуешься? — кисло поинтересовался Лай, пытаясь пригладить перед тиккиным зеркалом крупно вьющиеся кудри.

— Вроде того, — я пожала плечами, и пластиковый квадратик отправился в утилизатор. — В столовой что–нибудь приличное сегодня есть?

— Ага. Ребрышки и филе горных ящеров с гарниром. И пироги вроде бы какие–то стряпали.

— Лучше уж пироги, чем ребрышки, — заметила я и пошла к выходу.

И почему все так уверены, что я пошла в армию за мужем?… Все гораздо проще — я ушла в армию от него.

Глава третья.

— В доме чародея вечно что–нибудь да выходит, — с чувством сказал Кальцифер.

Диана Джонс

Атка вбежала ко мне вечером, принеся вести, от последствий которых форт оправлялся еще долго.

— Тетя, тетя, мы с Римсом там такое… Ой, папа… — слова летели впереди нее плотной завесой, явно мешающей зрению, поскольку отца Атка заметила, только споткнувшись о его ботинок.

— Римс? — Ремо со странным выражением лица приподнял одну бровь и попытался встать с моей кровати, на которой просидел последние полчаса.

Я с чувством наступила Ремо на второй ботинок. Врач резко сел обратно, внимательно посмотрев на дочь.

— То есть, Олли мне сказала, что Римс ей сказал, что они с… — залепетала девочка, пятясь к выходу из казармы.

— Атка! Мне не интересно, кто что кому сказал. Что вы там… то есть что он «там» натворил?

— Тетя Орие, ведь неправду говорят, что вы вампир?

— Ээ… — протянула я, несколько сбитая с толку сменой темы.

— О тебе такое говорят? — заинтересовался Лай, свешиваясь со своей кровати. — И вообще, прекратили бы вы исповеди тут разводить за полчаса до отбоя.

— Ты, придурок! — Тикки, проживающая непосредственно под ним, оторвалась от считывателя, который изучала и попыталась пнуть соседа. — Ты вообще когда–нибудь отрываешься от своих небесных грез? Лопух!

— От лопуха слышу! — обиделся Лай и скрылся за бортиком кровати.

— Э… Атка?

— Я теперь точно знаю, что про вас врут все, — выпалила девочка, косясь на зевающую Тикки. — Я настоящего вампира видела!

— Где? — вскинулся Ремо. Я наступила ему на ногу повторно. И вкрадчиво поинтересовалась:

— И как ты узнала, что это был вампир?

— Вампир — он вампир и есть! — упрямо стояла она на своем, сдувая со лба взлохматившуюся челку. Я повернула голову к отцу столь решительно настроенной особы и спокойно констатировала:

— Знаешь, Ремо, дочь твоя по убеждениям и стратегии мышления все больше напоминает мне неграмотную крестьянку образца эры «до технической революции». Ты бы…

— Да не женюсь я!

— Вообще–то я хотела сказать, что дополнительные занятия в школе или дома пошли бы на пользу, но раз уж ты вспомнил…

— Вы мне не верите?! — рявкнула временно забытая Атка.

— Верю. Почему нет? Веди к своему вампиру, — я поднялась на ноги и вполголоса поинтересовалась: — Надеюсь, Римса «там» уже нет? Кстати, это далеко?

— Есть. Сторожить остался, — тихо буркнула девочка. — За оврагом, в горах.

— Грехи наши тяжкие, — пробормотала я себе под нос и обернулась к ремену. — Слушай, Ремо, свистни Тайлу, чтобы дайр какой–нибудь прогрел…

— Если ты думаешь, что я отпущу ребенка с тобой одной ночью в горы, то…

— И оставишь другого ребенка в тех же горах рядом с логовом скального оборотня — а это, скорее всего, он? Знала бы дорогу — не взяла бы.

— Это не повод идти на него в одиночку!

— Предлагаешь взять роту силовиков во главе с сержантом? Ради Звезды, Ремо! Это всего лишь полиморф, причем довольно пугливый. Хочешь, езжай со мной, убедишься сам.

— Ага, — подала голос Тикки, задумчиво накручивая черный локон на палец. — Слушай, Морровер, в Корпусе все такие ненормальные, или ты в силу служения Звезде выделяешься? Не смей гробить единственного врача форта. Он хоть и с придурью, но больше сюда никого не затащат.