Эхо. Предания, сказания, легенды, сказки - [28]

А конь был уже готов. Эпеос построил невиданных размеров коня. Бочкообразное туловище могло вместить десяток воинов, а над ним высилась длинная шея с настоящей гривой и гордой головой. Он мог передвигаться на высоких колесах.

Перед Одиссеем встала новая задача: как сделать, чтоб троянцы втащили коня в крепость и при этом не заглянули в его нутро. Долго думал он над этим, но и здесь измыслил хитрость.

Ночью, под покровом темноты, в палатку нового царя острова Эвбеи, Синона, вошел человек в темном плаще, закутав в него и голову.

— Синон, — глухо сказал незнакомец, — останься один…

Синон выслал всех из палатки. Оглянувшись, ночной гость сбросил плащ. Синон ахнул:

— Одиссей, ты? Но почему же ночью? А я-то думаю: кто бы это?

— Значит, есть тайное дело, Синон, — тихо заговорил Одиссей. — Тебе придется рискнуть и пойти к троянцам как беглецу.

Одиссей стал шептать еще тише…

Утром Одиссей доложил Агамемному, что конь готов. В него войдут сам Одиссей, Менелай, Неоптолем, Диомед, строитель Эпеос и еще пять воинов.

— Неужели же ты думаешь, что троянцы так глупы и втащат коня в город, не поглядев, что внутри него? — сурово спросил Агамемнон.

— На коне будет доска с надписью: «Благодарные данайцы[7] приносят дар богине Афине Палладе». Тогда троянцы побоятся его открыть и поспешат втащить его в город, чтоб сделать его непобедимым, — ответил Одиссей.

В это время в палатку проскользнул глашатай Одиссея и что-то передал ему. Одиссей взглянул в переданную ему сумочку и воскликнул:

— Не может этого быть!

В сумочке Одиссей нашел письмо к Синону от начальника стражи Трои и приложенные деньги. Обвинив Синона в предательстве, Одиссей приказал его связать и бросить в яму, а завтра проверить обвинение и принять решение. Синон был, конечно, поражен, но и здесь он подчинился.

Всю ночь грузились ахейцы на свои чернобокие суда, сняли их с полусгнивших за десять лет подпорок и спустили на воду. Тогда вывезли коня на больших колесах за пределы лагеря и поставили перед главными воротами Трои. Тихо, стараясь не греметь медными доспехами, в брюхе коня скрылись Одиссей, Менелай, Неоптолем, Диомед, строитель Эпеос и другие воины. С трудом разместились в темной бочке рослые герои. Наконец Эпеос закрыл задвижку. А весь ахейский флот уже уплыл и скрылся за ближним островом.

…Всю ночь троянская стража с недоумением слушала необычную возню во вражеском лагере, стук топоров, скрип судовых снастей и крики команд.

И лишь только забелело утро, с высоты стен стал виден… пустой лагерь, а на песке — глубокие борозды от судов! Радостно, впервые за десять лет, сбежали стражники со стен и выбежали к берегу. Все здесь говорило о поспешном отъезде.

— Вот здесь жил когда-то Ахиллес, — сказал начальник стражи. — А здесь была палатка Агамемнона.

В это время первые лучи солнца осветили на берегу какую-то темную громаду. С удивлением увидели стражники огромного, невиданного деревянного коня.

— Как будто я с вечера ничего не пил! — сказал начальник стражи. — Такое чудище не может и присниться… А вот и дощечка с надписью.

Вернулся бегом запыхавшийся стражник-гонец.

— Сейчас придут из дворца, — выдохнул он.

Опираясь на руку сына, приближался Приам со своей свитой. Рядом с ним шел его друг и ближайший советник Антенор. Подойдя к коню, Антенор прочел надпись на дощечке: «Этот дар приносят Афине-воительнице уходящие данайцы».

— Радуйтесь, победоносные троянцы! — возгласил Антенор. — Мы победили, а данайцы бежали! Стража, окружить коня и, пока мы не разберемся в этом, никого не подпускать.

А из ворот уже бежали сотни любопытных мужчин и женщин, радуясь тому, что можно наконец свободно выйти к морю.

Победа! Приам оглянулся на стены крепости. Десять лет он их не видел со стороны. Десять лет на них стояли защитники города. Не зря, выходит, погиб любимый Гектор, но зря погиб и сам виновник войны Александр — Парис, не зри лились слезы жены Гектора и десятков других жен. Гроза миновала, стены целы, и пред ними — искупительный дар отступивших врагов!

— Это — искупительный дар богине Афине, которая была нашим врагом! А если мы его введем в город, она станет нашим другом, и Троя спасена! — сказал Приам.

Вдруг раздался мелодичный голос Елены:

— Позволь мне, царь, сказать два слова этому коню?

— Деревянному-то? — рассмеялся Приам. — Твоя красота, Елена, может, значит, покорить и дерево?

— Что-то говорит мне, что не все в нем деревянное.

Подойдя к коню, Елена стала искусно подражать голосам жен героев, а их-то она знала. Трижды обошла она вокруг коня.

Может быть, жаль ей стало прекрасной Трои, где прожила она двенадцать лет.

Постучав в бок коня, она сказала:

— Эй, друзья мои, откликнитесь! Тут ли мой бывший жених хитроумный Одиссей? Пенелопа тебя заждалась.

Здесь ли ты, мой любимый муж Менелай? Давно я тебя не видала, мой кудрявобородый.

Столько лет не слыхал Менелай любимого голоса, и вот при звуках его застучало сердце в медную броню и рука потянулась к задвижке. Но Одиссей при свете лучиков, проникавших в щели, схватил Менелая за руку, другой же зажал рот безрассудному. Так он боролся с ним в темноте и тесноте.

— Что же, не хотите, видно, со мной разговаривать? Прощайте.