Эхо древних рун - [91]

— Не сразу, нет, но мы… Я думаю, мы встретились, чтобы любить друг друга. Если бы она все еще была с нами, я бы попросил ее руки. — Он уставился в землю и добавил хриплым шепотом: — Клянусь, я говорю правду.

— Ты хотел на ней жениться?

Хокр снова поднял глаза и с твердостью выдержал взгляд Кадока.

— Я любил твою сестру больше собственной жизни. Будь моя воля, ни единый волос никогда не упал бы с ее головы. Я еще не спрашивал ее, согласится ли она выйти за меня, но собирался это сделать. Я просто хотел дать ей больше времени, чтобы она привыкла быть здесь главной.

Кадок, казалось, на мгновение задумался, затем кивнул.

— Я тебе верю. Теперь я вижу, что ты разделяешь мое горе. Так кто же, кто в этом виноват? Другой мужчина? Твой враг?

— Моя бывшая жена.

— Что? У тебя уже была жена? Но мне послышалось, ты сказал…

— Это долгая история, и я хочу поведать вам все с самого начала. Давайте вернемся в… ну, не ко мне в дом, он разрушен, но в один из других домов. — Он было вздохнул при этих словах, но обнаружил, что сейчас ему все равно.

Дом можно восстановить, в то время как человеческую жизнь, однажды отнятую…

— Я даю вам слово, что ни тебе, ни вашим людям не причинят вреда. Можете спрятать свое оружие. Остальные ваши требования мы уладим позже.

Кадок снова кивнул.

— Хорошо. — Он заговорил со своими людьми на их родном языке, и они последовали за Хокром обратно в поселение.

Когда все расселись в ткацкой хижине, чудом уцелевшей, и молчаливая Эйсе подала им эль, Хокр без утайки рассказал им обо всем, что произошло.

— Боже милостивый, и все это из-за жадности одной женщины? — Кадок был недоверчив. — Бедная сестра…

Хокр старался не думать о Кери, но мешало сходство между ней и Кадоком. Каждый раз, когда мужчина говорил или смотрел на него своими светло-серыми глазами, Хокр чувствовал себя так, словно ему в живот вонзается меч. Он надеялся, что чужеземцы примут его предложение возместить им обиду и уедут как можно скорее. По правде говоря, ему было невыносимо находиться рядом с ними.

— А-тес? А-те-е-ес!

Вскинув глаза, Хокр увидел, как в хижину ворвалась Йорун, и ее искаженное тревогой личико просияло при виде него. В руках она сжимала деревянную лошадку, которую он вырезал для нее за несколько недель до своего отъезда, вцепившись в игрушку так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Йорун, клянусь всеми богами! Как я мог забыть о тебе? Иди сюда, дочка, и поприветствуй своего отца. — Он раскрыл руки ей навстречу и улыбнулся, как бы ни мало хотелось ему сейчас улыбаться, и она бросилась в его объятия.

— А-тес, — радостно сказала она и улыбнулась в ответ, хотя в ее глазах была настороженность, которой он уже давно не видел.

Он крепко обнял ее и повернулся к Кадоку, который наблюдал за ними.

— Это моя дочь Йорун. Она плохо слышит, но твоя сестра научила ее немного говорить. Она была очень терпелива с дочкой.

— Я понимаю. — Кадок улыбнулся девочке, когда она повернула голову к нему, и сказал: — Привет, Йорун.

Она ответила: «Пи-ве-е», затем слегка склонила голову набок и стала рассматривать его.

— Ке-и? — спросила она отца, поворачиваясь к нему.

Он внутренне поморщился, но сумел ответить.

— Да, брат Кери. — Он четко произнес эти слова, и она кивнула в знак понимания. Затем, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он добавил: — Но Кери ушла. Брат Кери грустит. Отцу грустно. — Он сделал грустное лицо на случай, если она не узнала слова, но она кивнула и, повторив свою версию слова, нахмурилась.

— Ке-и-и, — она изобразила удар. — Итти. — Она неопределенно указала в сторону пристани.

— Да, ушла. В дерево. Дерево. — Хокр указал в другую сторону, на рощу.

Он знал, что ей знакомо это слово, и поэтому был удивлен, когда она яростно замотала головой:

— Нет. Нет дейва. Итти ма-и-блат-та-щи.

— Что? Что ты сказала? — Хокр внимательно посмотрел на нее. — Куда Кери ушла?

— Ма-и-блат-та-щи, — повторила Йорун.

Она изобразила, как кто-то обнимает ее, тянет за волосы и тащит прочь, притворяясь, что борется с этим, и Хокр внезапно понял, о чем она говорит.

— Брат матери забрал Кери? Клянусь воронами Одина, не может быть!

— Что она говорит? — Теперь Кадок пристально наблюдал за обоими. — Кери убила не твоя жена, а ее брат?

— Да, да, именно. Но подожди. — Он снова повернулся к Йорун, говоря медленно и четко. — Брат матери, Кери? — Когда он изобразил, как человека вешают за шею, это действие заставило его внутренне сжаться, но это был единственный способ помочь Йорун понять, о чем он спрашивает. Девочка снова покачала головой.

— Жен-на дей-во. Ке-и итти. Ка-ап.

— Женщина? Еще одну женщину повесили, когда Кери увезли на корабле? — Проблеск надежды сверкнул так ярко, что он зажмурился, помотав головой.

Он не вынесет, если понял дочь неправильно. Чтобы исключить ошибку, он снова повторил всю последовательность мимики, задавая Йорун вопросы, предполагавшие только конкретные ответы, но все равно пришел к тому же выводу. Наконец он повернулся к Кадоку.

— Она определенно говорит, что убита и повешена на дереве другая женщина и что Кери увели братья моей жены. Если это так, мы должны отправиться на поиски. Они живут дальше по берегу озера. Ты пойдешь со мной и моими людьми? Я не успокоюсь, пока не узнаю наверняка.