Его звали Герасим - [21]

— Да я уже вижу, что проиграл… — говорит мужчина, и вдруг я вспоминаю, кто это такой.

— Как вы можете видеть, если еще не открывали карточки? — лицемерно возмущается блондинка.

— Я чувствую, что до открытия карточек дело не дойдет; — обреченно говорит мужчина.

— Нет, вы все-таки не оскорбляйте, гражданин! — взвивается блондинка, она так вошла в образ, что уже и сама поверила в свою правоту.

— Ты занимайся своим делом, коза, и не верещи… — неожиданно для себя встреваю в их перепалку. Не нравится мне, с какой наглостью эта тварь выманивает у людей деньги, вовлекая в якобы «честную» игру.

— А вы… — начинает она.

— Заткнись, — говорю ей тихо и, повернувшись к мужчине, протягиваю ему руку: — Афанасий Сергеевич, здравствуйте! .

Он меня узнает и расплывается в улыбке, забыв о постигшей его неудаче.

— Какая встреча! — радуется мой бывший сосед по дому, бросая свои карточки на стол. — Олег, сколько же времени мы с вами не виделись?! Бог мой, как летят годы…

С Афанасием Сергеевичем мы когда-то были соседями по лестничной площадке, он в то время уже занимал должность доцента исторического факультета и часто рассказывал мне о своей работе в архивах, в которой и видел единственный смысл своего существования.

— Афанасий Сергеевич, не называйте меня Олегом, — говорю ему вполголоса. — Я — Герасим. Так надо. Потом я все объясню.

Афанасий Сергеевич понимающе кивает.

— Молодой человек! — кто-то дергает меня за рукав пиджака.

Оборачиваюсь. Передо мной стриженый крепыш с мордой дегенерата, нос у него смотрит на четыре часа.

— Тебе чего, дедушка? — спрашиваю благодушно, выбрасывая обертку от мороженого в урну.

Крепыш подступает вплотную, от него разит дешевым пивом.

— Шел бы ты отсюда, — шипит он, не отпуская мой рукав.

— Освободи материю, беспризорник, — советую ему как бы между прочим.

— Не связывайтесь вы с ним! Давайте лучше уйдем отсюда… —говорит мне Афанасий Сергеевич.

— Ну, ты побазарь еще!…— продолжает шипеть крепыш.

Я сам уже завелся, но внешне спокоен и даже улыбаюсь:

— Ладно, считай, что у тебя сегодня черный день. Давай зови своих доходяг. Погуляем вместе.

Крепыш недобро щерится и наконец отпускает мой рукав.

— Счас погуляем… — Он, обернувшись, многозначительно кивает дружкам.

— Ол… Герасим, — начинает Афанасий Сергеевич, но я его перебиваю:

— Вы пока идите к метро, подождите меня в вестибюле. Я быстро.

— А может…

Я не даю ему договорить:

— Послушайте меня. Так будет лучше.

Историк смотрит с недоумением. Я иду вслед за крепышом, провожаемый ехидными улыбочками блондинки и очкарика. Не прошли мы и двадцати метров, как меня окружают все шестеро. Обращаюсь к ним с улыбкой;

— Ну что, мозговые-импотенты, заскучали без развлечений?

Вижу, парни готовы разорвать меня на куски.

— Идем… — бросает кто-то из них и топает вперед.

Через минуту оказываемся на заднем дворе какого-то магазинчика, огороженного высоким забором. Вдоль стены понаставлены пустые ящики и поддоны, но посредине свободного места достаточно, чтобы порезвиться.

Парни снова берут меня в кольцо.

— Ты че такой борзый?! — интересуется один, не спеша начинать махалово.

Вероятно, опасается конфликта с чужой бригадой, от которой я могу быть представителем, и поэтому зондирует почву.

— Уж такой уродился, — ухмыляюсь я.

— Ты с кем работаешь? — спрашивает он.

— Я — Герасим. Запомни это. И вы, вислоухие, запомните… — обращаюсь к остальным.

Договариваюсь я с ними меньше чем за полторы минуты. Ребятки лежат на земле в причудливых позах, и ни один не шевелится.

В себя они придут не скоро, и процесс этот будет для них весьма болезненным, а двое, вероятнее всего, обратятся к хирургу.

Возвращаюсь к столику лотерейной барышни. «Баранов» уже «раздели». Блондинка испуганно озирается, ища глазами своих охранников.

— Будут жить… — сообщаю ей, мило улыбаясь. — Но полечиться придется.

Блондинка смотрит на меня с ужасом. У очкарика отвисает челюсть. Не исключено, что он уже наложил в штаны.

— Закрой пасть, придурок, живот простудишь, — советую ему. — А теперь, сучка, гони лавэ, что забрала у народа…

Блондинка дрожащими руками вытаскивает откуда-то из-под стола коробочку с деньгами. Забираю весь ее выигрыш и иду к метро.

Афанасий Сергеевич нервно ходит по вестибюлю. Увидев меня, он радостно спешит навстречу.

— Ол… Герасим, я так волновался. Вы даже не представляете. Еще несколько минут, и я бы обязательно пошел за милицией!

— Все нормально, Афанасий Сергеевич,:— смеюсь я. — Ваши карточки выиграла, знаете ли… Просто удивительно, что так бывает… — запихиваю в карман его пиджака пачку денег.

— В самом деле?! — изумляется Афанасий Сергеевич, не веря своему счастью, но тут же хмурится: — Скажите честно, вы ведь каким-то образом заставили их отдать эти деньги?

Лишний раз поражаюсь его незнанию жизни.

— Просто мы выяснили, кто есть кто, а ваши карточки действительно выиграли, только вы бы об этом никогда не узнали… — Думаю, почему бы карточкам Афанасия Сергеевича действительно не выиграть?

— Правда?! Значит, вы с ними знакомы? Удивительно! — восхищается историк. — Мне никогда не везло в подобного рода предприятиях. Вот и сейчас я по глупости проигрывал все, что скопил на черный день… Спасибо вам!..