Его «величество» грабеж - [34]

Не давая никому понять и опомниться, его единомышленники, а наши враги для демонтажа советской власти начали выбивать скрепы, соединяющие страну в единое целое. Порочить со всех сторон коммунистическую партию, изыскивать изъяны в ее деятельности за все годы существования, высмеивать и компрометировать отдельных ее руководителей, как давно ушедших, так и живых, достается и рядовым коммунистам на местах. Навалились извне и изнутри, причем изнутри как изменники, так и борцы за чистоту партии, предъявляя справедливые претензии. И в этом огромном хоре непосвященному человеку трудно отличить фальшь от прекрасно звучащей музыки. А нарастающий гром все увеличивающейся фальши угрожает целостности и самому существованию партии коммунистов. Падает ее организующая роль, комсомол отторгнут и не стал резервом, наступает вопиющая бесхозяйственность, хаос и зачастую это делается от имени КПСС агентами влияния, которых успели расставить на различные посты в течение многолетней скрытной войны. После чего нападки увеличиваются, а партия теряет уже более стойких своих товарищей и так по кругу.

По так называемым «чистым» четвергам цеховая комиссия по культуре производства, возглавляемая заместителем начальника цеха по технике безопасности, обходила производственные здания и прилегающие к ним территории. К этому обходу убирались, наводили порядок, а выставленная оценка могла повлиять на месячную премию.

На здании электрофильтров Виталий Сергеевич остолбенел, а взгляд его застыл на опустевшем месте, где был аккуратно по размерам сложен кислотостойкий камень. За ним ездили в Грузию, его доставляли из Кавказских гор до железной дороги, затем через весь Советский Союз — он ценится на вес золота. Комиссия пошла на другие участки, а Виталий написал заявление в четвертый отдел милиции, который занимался оборонными предприятиями, и одновременно приступил к частному расследованию. Результатом этого расследования оказалось убийственное известие. Камень списал, как пришедший в негодность и вывез заместитель директора Пруцких Э.М. на строительство церкви в Одинцовском посаде, где обменял его на кирпич для строительства собственного коттеджа. Документы на списание и вывоз оформлены как положено по всей форме.

Трудным было объяснение в кабинете Эдуарда Моисеевича.

— Как можно списать новенький, неиспользуемый материал? — спрашивал Виталий Сергеевич.

— А куда ты его использовать будешь, когда все останавливается и твои электрофильтры и концентраторы никто ремонтировать не собирается?

— Значит, продать надо!

— Да кто твой камень купит по такой цене? На других пороховых и кислотных заводах обстановка еще хуже, — с иронией доказывал один из руководителей предприятия.

— Что ж, начнем растаскивать все по квартирам? — горячился Виталий.

Молчал Эдуард, может другому не сказал бы, а ему, с кем начинал трудовой путь, кто способствовал его авторитету и популярности, тихо, но твердо произнес:

— К этому идет и важно в этой сумятице не оказаться на обочине.

Вот оно противоречивое взаимоисключающее суждение: с одной стороны энергичное, бездоказательное уверенное утверждение с экранов и газет о всеобъемлющей заботе о народе, а с другой — растаскивание исподтишка узким кругом людей коллективных богатств.

Ошеломленный откровенностью Виталий шагал по длинному коридору заводоуправления, не зная в какой кабинет зайти. Он понимал, что Пруцкого, как друга, потерял. С кем-то столкнувшись, очнулся, огляделся — партком, зайду к Меркулову, может он разъяснит ситуацию, но его не оказалось.

Бывает или радость в один дом или горе вместе. Узнает Виталий Сергеевич еще одну убийственную новость.

Под патронажем Эдуарда Слава Новиков организовал кооператив по переработке брака, а председателем назначен тот партийный критикан — Миша-слесарь. Краска в бочках черная или зеленая переводится в брак и на складе бракованной продукции ждет оформления документов и покупателя. Слава расписывается в передаче такого-то количества бочек брака, а Миша в приеме на переработку. Приезжает машина. Гена Макарьев погрузил эти бочки и жди расчета. А с белой, желтой краской или лаком поступают по другому.

Выведенная продукция в брак отстаивается в смесителях под видом доработки.

В выходные Слава с трактористом перевозят на здание розлива, а Миша-слесарь на автомате разливает в банки, хранит на складе брака, затем приезжает представитель заместителя директора, вывозит и вручает в конверте деньги.

— Но ведь это грабеж рабочего класса! — возмутился Виталий и поднял трубку телефона, чтобы договориться о встрече с секретарем парткома. Пока машинально крутил цифры, его ударила мысль: создание кооперативов делается по решению партии и от ее имени и возможно агенты влияния искусственно создают экономические трудности и вносят раздрай в рабочее движение.

За перерасход сырья, воды, электроэнергии, сжатого воздуха удерживают с рабочих, да еще лишают премии, а у них оказывается все это воруют средь бела дня их же коллеги, прилично зарабатывая. Положив трубку, начал анализировать: в государственных магазинах нет ни колбасы, ни мяса, а кооперативные магазины забиты, в аптеках нет необходимых лекарств, особенно страдают диабетики, сердечники, почечники, а в кооперативных — пожалуйста. Хозяйственные кооперативные магазины заполнены различными шампунями, моющими средствами, электротоварами, красками с нашего завода, но везде цены на порядок выше. Его бросило в жар. Это же узаконенная эксплуатация и обогащение узкого круга людей за счет его величества рабочего класса. А это — платные агенты влияния и явные враги советской власти. Потому-то Миша-слесарь избегает с ним разговоров, а у Славки резко сместились акценты, он быстро поверил в добрые намерения США, которые подарят нам демократию и выведут в передовые страны мира. Как будто мы не были великой державой!