Его прощальный поклон. Круг красной лампы - [8]

Все, что я рассказал, истинная правда. Можете меня повесить, делайте со мной что хотите, только вы не сможете наказать меня сильнее, чем я уже наказан. Как только я закрываю глаза, я вижу их лица. Они смотрят на меня… Смотрят так, как смотрели в тот миг, когда я выплыл на них из тумана. Я убил их быстро, но они убивают меня медленно. Еще одна ночь, и я либо сойду с ума, либо до утра не доживу. Вы же не закроете меня в одиночке, сэр? Умоляю вас, только не в одиночку, и пусть, когда настанет ваш последний час, к вам отнесутся так же, как вы отнесетесь ко мне сейчас».

– Для чего все это, Ватсон? – с мрачным видом произнес Холмс, откладывая бумаги. – Какова цель этого круга страданий, жестокости и страха? Выходит, это для чего-то нужно, иначе пришлось бы признать, что мирозданием нашим правит слепой случай, а это ведь немыслимо. Но какой в этом смысл? На этот вечный вопрос человеческий разум до сих пор не может дать ответа.

Дело второе Вистерия-лодж [19]

Часть первая Удивительное происшествие с мистером Джоном Скоттом-Эклсом

В моей записной книжке значится, что случилось это мрачным ветреным днем в конце марта тысяча восемьсот девяносто второго года[20]. Когда мы обедали, Шерлоку Холмсу принесли телеграмму. Он чиркнул короткий ответ, но объяснять ничего не стал, хотя было видно, что дело это не идет у него из головы. Покончив с едой, он встал, подошел к камину и замер с задумчивым лицом, попыхивая трубкой и время от времени бросая взгляд на послание. Неожиданно он повернулся и посмотрел на меня, в глазах его блеснули озорные огоньки.

– Ватсон, вас, я полагаю, можно считать человеком образованным, – сказал он. – Как вы понимаете слово «гротеск»[21]?

– Ну, это нечто причудливое… необычное, – пожав плечами, ответил я.

Услышав мое определение, он покачал головой.

– Нет, наверняка его смысл глубже, – сказал он. – В этом слове чувствуется что-то трагическое и страшное. Если вы вспомните свои рассказы, которыми потчуете терпеливую публику, вы увидите, сколько гротеска существует во всем, что связано с преступным миром. Вспомните хотя бы то небольшое дельце о рыжеголовых[22]. Вначале это было сплошным гротеском, а чем закончилось? Хитроумной попыткой ограбления. А дело с пятью апельсиновыми зернышками[23], этот странный гротеск, который привел нас к заговору убийц! Нет, это слово заставляет меня насторожиться.

– Что, оно упоминается в телеграмме? – спросил я.

Он прочитал послание вслух:

«Только что со мной случилось нечто невероятное. Какой-то гротеск. Могу ли я проконсультироваться с вами? Скотт-Эклс».

– Послано с почтового отделения на Чаринг-Кросс.

– Это мужчина или женщина? – уточнил я.

– Мужчина, конечно же. Ни одна женщина не стала бы слать телеграмму с оплаченным ответом. Она бы приехала сама.

– Вы согласились на встречу?

– Дорогой Ватсон, вы же прекрасно знаете, как я мучаюсь от скуки после того, как мы упрятали за решетку полковника Карузерса. Мой мозг похож на гоночный мотор, который разрывается на куски, если не выполняет работу, для которой предназначен. Жизнь стала спокойной и пресной, в газетах пусто, дерзких злодеев не осталось, романтика ушла из преступного мира. Да я готов заняться любым делом, каким бы простым оно ни оказалось! Но вот, по-моему, и наш клиент.

С лестницы донеслись размеренные шаги, и в следующий миг высокий, статный и важный господин с седыми бакенбардами вошел в нашу комнату. Достаточно было окинуть его взглядом, чтобы понять, что это за человек. Широкое лицо с крупными чертами, горделивая осанка – все, от гетр до очков в золотой оправе, указывало на то, что перед нами консерватор, верующий, добропорядочный гражданин, придерживающийся в высшей степени традиционных и общепринятых взглядов. Только какое-то сильное переживание поколебало его врожденную уравновешенность, о чем свидетельствовали всклокоченные волосы, горящие щеки с глубокими складками и дерганые взволнованные движения. Не тратя времени на церемонии, он сразу заговорил о своем деле.

– Со мной произошел поразительный и крайне неприятный случай, мистер Холмс, – воскликнул он. – Никогда в жизни я не попадал в такую ситуацию. Это просто непостижимо… Дикость какая-то! Я требую объяснений!

От гнева он захлебывался и глотал слова.

– Прошу вас, садитесь, мистер Скотт-Эклс, – мягким, успокаивающим тоном произнес Холмс. – Объясните вначале, что привело вас ко мне.

– Понимаете, сэр, мне показалось, что это дело не для полиции. Однако, когда вы все узнаете, вы, конечно, согласитесь, что оставлять все это так тоже нельзя, нужно что-то делать. Частные сыщики не те господа, которые вызывают у меня доверие, но тем не менее ваше имя…

– Да-да, конечно. Тогда второй вопрос: почему вы не пришли ко мне сразу? – Холмс посмотрел на часы. – Ваша телеграмма была доставлена примерно в час. А по вам и по вашей одежде видно, что неприятности ваши начались сразу же, как только вы проснулись.

Наш клиент пригладил растрепанные волосы и пощупал небритый подбородок.

– Вы правы, мистер Холмс. Об утреннем туалете я даже не подумал. Я был рад как можно скорее убраться из этого дома. Но прежде чем прийти к вам, я еще бегал по городу и наводил справки. Я побывал в агентстве недвижимости, и меня там заверили, что мистер Гарсия платил за аренду исправно и что в Вистерия-лодж до сих пор всегда все было в порядке.