Его любовь - [107]
Ехать с Шевченко собрался и, крепостной Трофим — ему Репнины сразу же велели заботиться о молодом и непрактичном госте, который и поесть вовремя забывал, и к одежде относился крайне небрежно. Мешковатый и молчаливый Трофим, услышав о таком путешествии, мгновенно оживился и, не скрывая радости своей, сказал, что с Тарасом Григорьевичем готов ехать хоть на край света.
Хорошо, что Глафира гостила в это время в Полтаве, у теток, а то очень была бы огорчена: она мечтала стать художницей и на помощь Шевченко возлагала большие надежды.
На крыльцо выпорхнула молоденькая гувернантка Рекордон с книжкой и зонтиком в руке — словно торопилась куда-то на прогулку. Она тоже жила во флигеле и, заметив, что Тарас собирается в дорогу, пожелала ему счастливого пути.
Тарас ответил своим обычным «спасибо».
На это гувернантка игриво улыбнулась, состроила милую гримаску и, демонстрируя свое знание украинского языка, прочитала две строки стихотворения:
— Спасибо, — снова повторил Тарас.
Когда прощался с Фишером, доктор грустно вздохнул:
— Как я вам завидую, друг мой! Когда-то в молодые годы и я любил бродить по свету. Даже и в Египте побывал. Мог бы немало занятного рассказать вам о чудаках-фараонах.
Тарас пошутил, что он обязательно вернется сюда, только ради того, чтобы послушать любопытные истории.
— Хотя фараоны везде одинаковые, — добавил он не без сарказма, — и в Египте, и в России.
Тепло распрощавшись со всеми, Тарас уехал.
Бричка громко прогрохотала высокими колесами по небольшому деревянному мосту через густо заросший кувшинками и осокой Супой, словно скороговоркой вымолвила последние слова прощания, и уже далеко позади осталась лазоревая гладь озера.
И аисты грустно проклекотали на верхушке водяной мельницы, словно тоже прощались и просили не забывать и о них.
Ухабистая дорога между вековыми тенистыми ивами шла до самой Березани.
«Придется и к Лукашевичу как-нибудь заглянуть, — подумал Тарас. — Может быть, на обратном пути. Обещал же ему в Мосевке на балу побывать в Березани».
А пока путь-дорога — через зеленое местечко Барышовку, через Бровары — на Киев.
Из Киева можно будет проехать к Межигорскому Спасу — бывшему войсковому монастырю Сечи Запорожской. А уже оттуда — по Днепру-Славутичу, слушая музыку его седых волн, — к древнему Переяславу, к Богданову Чигирину, Черкассам. А там уж и к самим порогам, к острову Хортице, где каждый камень, каждый курган в степи широкой может рассказать много такого, чего ни в какой книге не вычитаешь, ни в какой легенде пли сказке не услышишь.
Возле левобережной Слободки, что тонула в садах и ивах, Тарас на пароме переправился через Днепр — широченный он здесь и живописный, прямо как у Гоголя, чьими произведениями был давно зачарован Тарас.
Еще издалека любовался он пышным созвездием лаврских куполов, изящной колокольней, которая неугасимой свечою сверкающего золотом купола величественно стояла в небесной голубизне.
На Подоле, тесном и шумном, Тарас разыскал вновь открытую частным образом библиотеку, чтобы взять кое-что из книг и желая удостовериться в том, что слышал, — будто бы здесь выдают читателям его «Кобзаря» и «Гайдамаков».
Худощавый старик хозяин со свисающими пышными усами, в очках, чудом державшихся на кончике острого носа, очень обрадовался поэту.
— Не часто меня навещают авторы, — сказал он, — да еще украинские.
— Книга для меня как хлеб насущный, — улыбнулся Тарас. — Несколько недель дороги без чтения покажутся вечностью.
Хозяин суетился, беспрестанно снимал очки в тонкой металлической оправе, дышал на стекла и так старательно их протирал, будто они мешали как следует разглядеть автора «Кобзаря», которого он и не мечтал увидеть у себя. Вдруг он спохватился, разыскал немецкую газету, полученную из Лейпцига, где была напечатана рецензия на «Гайдамаков», а потом оглянулся и прошептал:
— Другие книги люди так не берут, как ваши. А вот совсем недавно заходил какой-то франтоватый господинчик и велел простолюдинам «Гайдамаков» не давать. Сказал: на Херсонщине крестьянские бунты, солдат пришлось посылать, а вы подсовываете людям такие сочинения, где крепостные панов режут.
Тарас ответил ему намеренно громко:
— Ничего, отец, когда-нибудь гайдамаки и до таких господинчиков доберутся!
Межигорья достиг он к вечеру.
Бродил извилистыми тропинками, раздольным лугом, слушал таинственный плеск ручья, пил студеную воду из криницы.
Словно призраки, то тут, то там возникали черные фигуры монахов. Они навеяли воспоминание о Палии, славном фастовском полковнике, который громил шведов под Полтавой, а потом доживал свой век здесь, в Межигорье, монахом. Быть может, когда-нибудь он напишет и об этом бесстрашном человеке, в чьей трагической судьбе так много от судеб всего казачества.
Палий был родом из Борзны, земляк Виктора Забилы, с которым встречался Тарас в Мосевке, слушал его задушевные рассказы, чудесные песни.
На берегу у раскидистого дуба увидел Тарас группу людей, сидевших у костра и ждавших плота, который должен был плыть вниз по Днепру. Тарас остановился рядом с ними, чтобы послушать разные житейские истории.
В городе закрыли тюрьму. Из ее ворот вышли последние обитатели — рецидивист Сергей Дурнов — Мокруха, карманник Иван Одинцов — Цыган, наводчица Ольга Лихова.Осень. Чтобы осмотреться, восстановить связи с преступным миром и переждать зиму, они соглашаются идти работать на завод. А заводской коллектив — это среда, в которой переплавляются и закаляются характеры, все скверное, мерзкое сгорает, всплывает пеной на поверхности.Тревогой автора за каждого героя проникнут роман о людях с трудной судьбой и сложными, противоречивыми характерами.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Снег уже стаял, но весенние морозцы сковывают землю.В ночную тишину падает надсаживающийся пьяный крик:– Пота-а-пыч!.. А-а-ать? Пота-а-апыч!..».
Жизнь деревни двадцатых годов, наполненная острой классовой борьбой, испытания, выпавшие на долю новых поколений ее, — главная тема повестей и рассказов старейшего уральского писателя.Писатель раскрывает характеры и судьбы духовно богатых людей, их служение добру и человечности.
