Снаружи послышались удивленные возгласы, а затем – громкий петушиный крик.
Любопытная детвора выскочила из шатра первой, я заставила себя подняться и направилась за ними.
Охотники, видимо, только недавно оторвались от импровизированных столов, в лес пока и не думали углубляться, а потому чудо-юдо с золотыми крыльями и огненным хвостом кольцом обступили все гости. Ну и Кощей, естественно. Именно он на мою беду и вспомнил о сильной и безмозглой ведьме, считавшейся его невестой.
– Дашенька, – голосок медовый, а в глазах молнии блещут, того и гляди кого-то кондратий хватит. – Невестушка моя милая, кто это?
– Жар-птица! – Ника ответила за меня, переключив внимание с чудо-птицы на собственную персону. – Мама сказку нам рассказывала! О злом принце и его жар-птице!
Конское ржание принадлежало Змею. Через секунду он гоготал, как богатырский конь, хватаясь то и дело за плечо Соловья, чтобы не упасть. Хотя, судя по всему, Соловей тоже не прочь был найти опору: трясло его неслабо, из глаз слезы лились. Лихо с Марьей, самые адекватные на поляне, многозначительно переглянулись.
– Даша, ты жар-птиц когда-нибудь видела? – поинтересовался мягко Лихо. Птичка между тем прекратила орать и с интересом разглядывала нашу компанию.
Я качнула головой.
– Откуда? В моем мире их не водится.
– То есть… Ты… Придумала… – простонал Змей, красный от смеха, – просто… придумала… А она… появилась…
– Повезло тебе, Кощей, с невестой, – приторным тоном сообщила Марья.
Вот же… собака женского пола…
Согласившись с моими нецензурными мыслями, непонятная птичка выгнула шею в сторону моей обидчицы и зашипела, как заправский гусь. Кощей и Лихо расщедрились на ухмылки, Соловей со Змеем фыркнули. Марья сморщила нос, но на этот раз почему-то смолчала.
Вдоволь поиздевавшись над несчастной ведьмой, горе-охотники, включая Марью, все же направились в лес. Мы с детьми и странной птицей остались в лагере. Ника и Ванька, молодые биологи-любители, обступили то, что я считала жар-птицей, и начали ее активно изучать. Найдя развлечение для детей, заняв их на какое-то время, я с чувством выполненного долга уселась на один из ковров, с сомнением посмотрела на безоблачное небо, но решила, что солнце пока не очень жарит, а значит, можно посидеть, погреться, поспать…
Я сама не заметила, как уснула. Снился мне почему-то Пихто, быстро удиравший под матерок мужиков по деревенским улицам от агрессивно настроенного и громко каркавшего Васьки. Потом эта парочка свалилась в ближайшую канаву, начала драться и активно ругаться.
– Мама, мамочка! Мама!
Нет, это не Васька. Если вдруг окажется, что и ругалась дочь, а не несчастный кот, то придется посадить ее на хлеб и воду, хотя бы на полдня. С этими мыслями я нехотя открыла глаза.
На меня смотрела смесь кота и зайца: длинные вытянутые уши серого цвета, приплюснутый широкий нос, круглая, как блин, морда, огромные, явно перепуганные синие глаза, то и дело моргавшие на этой морде. Рыжий пушистый хвост и аккуратные лапки того же цвета однозначно принадлежали коту.
– Р-р-я-а-у! – жалобно сообщило создание.
Я скосила глаза на почему-то притихшую Нику и чересчур спокойного Ваню.
– Это кто?
– Р-р-я-а-у! – настойчиво повторило нечто. Словно отвечая ему, закаркала рядом жар-птица.
– Ника, – позвала я дочь, – ты уже наказана. Не усугубляй, пожалуйста. Кто это?
– Шушиндра, – вылез из-за спины дочери племянник Кощея.
– Кто? – не поняла я.
– Ну как шишига1, только пушистая, – пояснила тихо Ника. – Мамочка, ты очень сердишься?
– Нет, – честно ответила я, вспомнив о жар-птице, – не сержусь, но на сутки ты лишена и сладкого, и мучного.
Ребенок тяжело вздохнул. Трагическая актриса в ней погибает.
Как можно прожить никого не любя?
Любите, любите, но только себя.
Подарок – событие в каждой судьбе.
Дарите, дарите – но только себе.
Но только себе.
«Танго Нарцисса». Из кинофильма «Тайна Снежной Королевы»
Как да во лесу дремучем,
По сырым дуплам да сучьям,
И по норам по барсучьим
Мы скучаем да канючим.
Так зачем сидим мы сиднем,
Скуку да тоску наводим?
Ну-кася, ребята, выйдем,
Весело поколобродим!
В.С. Высоцкий. «Песня соловья-разбойника и его дружков»
– Р-р-я-а-у! – напомнила о себе шушиндра.
– Ш-ш-ш! – ответил непонятно откуда взявшийся здесь Васька.
Красавец: спина дугой, усы топорщатся, хост как та антенна. Еще и глаза горят.
– Вась, не пугай живность, – я, ведомая непонятно каким инстинктом, потянулась, взяла со стоявшего неподалеку блюда, расписанного синими цветами, небольшой кусочек свинины и прицельно бросила его пушистому созданию.
Шушиндра мясо поймала на лету, а на меня с укором и обидой уставились кот и птица.
– Мамочка, а разве жар-птицы мясо едят? – уточнил любопытный ребенок.
– Эта, видимо, да, – я отправила в полет еще три куска, гадая, как скоро Кощей выставит нас с Никой из своего дома. Если он из-за моего опыта так ярился, что будет, когда с Никиным познакомится?
Мясо закончилось довольно быстро: кидали мы втроем, чаще всего промахивался Ванька. Живность, удостоверившись, что кормить ее больше не будут, начала различными способами приводить в порядок свой внешний вид.
– Вась, а ты как сюда попал? – поинтересовалась я у вылизывавшегося кота.
