Его дикое проклятие - [75]

– Ты выглядишь совершенно так же, как раньше. Просто… четче. Все в тебе… – Я провела по белым линиям на его груди – пальцами, кончиком носа, губами и языком. Линии стали более широкими и серебристыми. Будто его тело было склеено из обломков. Утонченный узор ужасных воспоминаний.

Значит, так, подумала я, выглядит твоя душа, Аларик. И моя на нее очень похожа.

– Все в тебе просто стало ярче, четче. Твое тело, твое лицо, твои глаза.

До этого он прикрыл их, но теперь его веки распахнулись, и я погрузилась в их тьму, в осознание, что он всегда сможет спрятать меня в ней, когда понадобится защита.

Я больше не могла выносить, что мы всего лишь прижимаемся друг к другу. Слишком долго нам пришлось ждать.

– Ты права. – Он дышал неровно, и я едва различила его слова. – Все стало ярче. Я хочу тебя еще больше, и я люблю тебя… до боли.

Мое сердце билось слишком быстро, словно в конвульсиях, с болезненно прекрасным ощущением блаженства, где одинокой была лишь боль. Мое тело горело снаружи и изнутри.

Мне понадобилась вся моя концентрация и несколько попыток, чтобы произнести последнее, прежде чем мы надолго замолчали:

– Это… это… Ты обещаешь мне это, Аларик Колэ?

Глава 34

ВИКА

Каллахан грохнул кружкой о стол, смахнул пену с бороды и осмотрелся в поисках Вики. Заметив ее, он небрежным жестом поднял два пальца, показывая, что ей следует подойти к нему. По крайней мере, все шло к финалу – ожидание действовало ей на нервы.

Их окружали другие люди. Воины. У некоторых, как и у Каллахана, были подкрашены только глаза. У других лица были разрисованы куда заметнее: Вика видела черные полосы на щеках и лбах, темные губы или выкрашенные в черный бороды. Воительницы выглядели почти так же и этим отличались от солдатских жен, которые присоединились к пьяному веселью и не уступали своим супругам, по крайней мере, по части эля.

Никто здесь не обращал внимания на Вику, не отпускал замечаний по поводу ее растрепанных ветром волос или пятен пыли и выпивки на платье. Ее саму это устраивало больше, чем любопытные взгляды или сочувствие. Некоторое время она раздумывала, не умерла ли она на самом деле от страха, превратившись в призрак. Или в сон, как Риан, невидимый чужому глазу. Но одна из женщин только что наткнулась на нее, совсем как та черноволосая с утра, и это доказывало, что Вика до сих пор существует.

Она попыталась понаблюдать за парами, но ей так и не удалось разобрать, кто с кем сюда пришел. Кеппоханцам, похоже, были незнакомы проявления любви, изящные жесты или многозначительные взгляды. По большей части они недружелюбно рявкали друг на друга, за исключением тех моментов, когда пили вместе, рассказывали грязные шутки или внезапно запевали примитивные песни, бросая после пары аккордов.

Как выделялся бы Риан среди всех этих людей – промелькнула мысль. И Аларик тоже. Чувствовали бы они себя здесь такими же отличающимися от остальных, как Вика среди немийцев?

Кто-то резко схватил ее за плечо, прерывая раздумья.

– Хочешь нарваться на наказание? – рявкнул на нее Каллахан. – Если ты думаешь, что при дворе Кеппоха мужчины станут брать на себя наказания вместо жен, то ошибаешься.

Нет, в этом, наверное, не было необходимости. Здешние женщины не выглядели ни хрупкими, ни нуждающимися в защите. Даже солдатские жены выглядели так, будто они могут не только сносить побои, но и раздавать их. Их традиционная одежда, вроде зашнурованных с боков жилетов – от Аларика она знала, что они называются мовлэ, – оставляла открытыми широкие плечи и мускулистые руки. Она сама выглядела среди этих людей почти как ребенок-недоросток, и от этого в ней снова просыпалось желание сбежать. Впрочем, это было бессмысленно. Она верила Риану, верила его словам.

– Если ты не хочешь, чтобы я допустила ошибку, скажи мне, что нужно делать, – холодно ответила она. – Я понятия не имею, чего здесь от меня ожидают.

Каллахан фыркнул:

– Ничего от тебя не ждут, просто иди со мной, когда я тебе велю. Князь уже готов принять нас. Если мы опоздаем, ты будешь виновата, и я не стану брать это на себя.

Вика сглотнула. Теперь осталось не так и много. Она пройдет через эту дверь вместе с этим мужчиной, а выйдет из нее уже его женой.

Ей стало дурно. Пальцы дрожали, словно она три часа тренировалась с мюродемом, разрубая деревянные стойки. Ладони потели. Должен ли будет Каллахан надевать что-то ей на руку?

Похоже, от нее не требовалось ничего, кроме как следовать за ним, потому что он зашагал вперед, и им вслед донеслось несколько выкриков и вульгарных пожеланий, а потом они вступили в широкий коридор, где больше никого не было. У деревянной двери, украшенной выжженным узором, он остановился и подождал, пока Вика его догонит.

– Ты этого хочешь, так ведь? – напрямую спросил он.

Она невольно всхлипнула и печально посмотрела на него. По ней что, такое видно? По ней что, кажется, что она хочет за него выйти?

– Я не знаю твоих мотивов, – произнес он, – и они мне безразличны. Просто скажи, что ты этого хочешь. Я… – Он запнулся, и Вика на мгновение ощутила то, о чем говорил Риан: что Каллахан был меньшим злом. – Я не стану жениться на женщине против ее воли. Если ты скажешь «нет», мы найдем для тебя кого-то еще.